Валерий помогал отцу с крёстным штукатурить новый дом. Сели перекурить. Крёстный улыбнулся, незаметно подмигнул бате: - Валерка, на свадьбе когда гулять будем? Или невесту никак не выберешь? Павел Степанович вздохнул: - Шалопай. Того и гляди, бабы твои сговорятся, – в подоле нам с матерью приносить станут. Дома этого на всех не хватит. – Посмотрел на сына задумчивым, долгим взглядом: – Не пойму, Валерка, – и в кого ты такой?.. Кум, Петро Васильевич, чуть склонил голову, за сигаретным дымом усмешку спрятал: надо ж, каким непонятливым с годами стал Степанович!...

Третья смена близилась к концу, когда случился внезапный выброс угля и сразу – взрыв газовоздушной смеси. Вторые сутки в этой лаве работали горноспасатели (лава – подземная очистная горная выработка, в которой производится добыча угля, – примечание автора). Маришка Аксёнова молитвенно складывала руки, – умоляла шахтную клеть подниматься на-гора невесомой тополиной пушинкой, чтобы не добавлять боли раненым шахтёрам (шахтная клеть – транспортная кабина, предназначенная для спуска-подъёма по шахтному стволу; на-гора – по-шахтёрски означает – на поверхность шахты...

-Константин Васильевич! – мать растерянно окликнула Ерёмина. - А как же ужин? Костик – с печатью глубокого, незаслуженного оскорбления на лице – не прощаясь, молча проследовал к двери. С достоинством оглянулся, процедил сквозь зубы: - У дочери своей спросите. Ольга Антоновна опешила: всё же решено!.. А Костикова машина обиженно рванула с места и скрылась в поселковой ночи. Ольга Антоновна ворвалась к дочери: - Что ж ты делаешь! Думаешь, такие, как Константин Васильевич, каждый день к тебе свататься будут! Тебе судьба шанс дала, – жизнь свою устроить! Такой человек!...

В шахтоуправлении уже вторую неделю шла плановая комплексная проверка. И впервые за всё время работы на спуске-подъёме Марине не хотелось идти на смену. Не только ей, – всем, кто работал в этой технологической секции главного шахтного ствола, показалось неожиданным такое особенное внимание к службе спуска-подъёма. Сотрудники понимающе посмеивались, а Маринка Аксёнова вспыхивала под их взглядами, но тоже догадывалась, что инспектор Ерёмин приходит сюда из-за неё. Совсем не трудно было заметить, что...

К вечеру курсанты пятого курса вернулись с учебного полигона. Вадим виновато взглянул на взводного: - Товарищ старший лейтенант!.. Пять минут. Старлей Захаров нахмурился: был курсант как курсант, а теперь в глазах так и светится бестолковая какая-то задумчивость… Вот, пожалуйста: в руках у Аверина – букет полевых ромашек. Как будто взвод не с учений вернулся, а с прогулки. Когда успел собрать?.. Выходит, и на полигоне только про жену и думал. Смысл жизни – сбегать в увольнение, к Викуле своей. Старлей сдержал усталую улыбку, рукой махнул...

Марина всполошено приподнялась, потянулась за домашним платьицем. Валерка не дал: - Мне так больше нравится. Под бесстыдным и… ласкающим Валеркиным взглядом Маринка обеими руками скомкала на груди простенькую ситцевую ночную рубашку, взмолилась: - Валер, уйди! А он опустился на колени перед Маришкиной постелью, чуть приподнял рубашку, медленно и трепетно провёл ладонями по её коленкам. - Валера, не надо! Уйди! - Ну, что ж ты так… Тише, – малую разбудишь, – хмелел Валерий и целовал её колени. – Ну… чего ты… Поднял выше ночную рубашку, приник губами к маленькой Маринкиной груди...