Открытое будущее

Зимою 1982 года Макс Полянский поступил в художественную школу-студию при Политехе. Там он учился рисовать бесчисленные горшки и стаканы, цветы и натюрморты, и делал весьма посредственные портреты других ребят, обучающихся в студии...

Незадолго до встречи с Ритой Максиму Полянскому исполнилось пятнадцать лет. В город N семья Полянских перебралась, когда отец Максима, Сергей Дмитриевич Полянский, вышел из тюрьмы зимой 1980-го года. Сидел он за религиозную и "антисоветскую" пропаганду...

Продолжение повести. «Макс был самый великий олух, которого я когда-либо знала… Да нет, он просто был – великий. И совершенно не от мира сего. Когда я его встретила… Да, Макс совершенно не умел драться...

Начинаю делиться своей повестью "Каменный цветок". Думаю, что на одну-две недели я смогу подарить читателям (даже немногим) что-то для ума и души. Предисловие к повести Если бы на момент написания своей последней работы Макс Полянский не был уже художником с мировым именем, если бы не существовало написанных...

Ну, вот и последняя часть нашей Притчи, а я еще не знаю – куда братья выедут? Что решат себе? Понятия не имею, верите или нет… Посижу, послушаю. Мерри: Честно говоря, мрачная перспектива рисуется. Пропасть Клеветы… Провал Бесславия… Бр-р-р… Я все-таки надеялся… еще на что-то. Пиппин: На что? На то, что ты вернешься в Шир, и будешь жить в славе и почете? Как Писатель? Мерри: Но ведь живут же так многие хоббиты, которые занимаются переписыванием старых книг… Их так и называют – писатели. Ну, да ладно… И долго нам там сидеть? В этой пропасти бесславия? Фродо: Возможно, всегда...

Итак, мы приближаемся к концу беседы братьев богослова, пастора, писателя и историка. Что скажут они? Что предпримут? Давайте подслушаем. Фродо: И все же, мы не можем сидеть и ждать, когда придет Гэндальф, когда появится Гимли, Леголас – все эти большие и сильные люди, даже наследник престола с ними. Может, мы встретим их по дороге. Может и нет… А вот темных слуг злого Сарумана и страшного Саурона мы наверняка встретим… Но нам все равно придется отправляться в путь… одним. Сэм: Но мы не одни, господин Фродо! С нами Бог! И у нас все-таки есть друзья...

Мы оставили хоббитов прошлый раз обремененными горой тяжелых вопросов, которые навалил на них Фродо. Под тяжестью этих вопросов и сильный человек согнулся бы. Но хоббиты – они странным образом выносливые. Продолжим разговор. Дадим слово Мерри, нашему веселому писателю. Мерри: Я думал о том, чтобы бросить писать на эту тему. Ведь никто в хоббитоне ее никогда не опубликует. Но смогу ли я противиться той волне вдохновения, которая захлестывает меня каждый раз, как только я начинаю думать о нашем открытии? Я не знаю...

Мы в прошлый раз дали высказаться Богослову и Пастору, Фродо и Сэму. Дадим же высказаться и другим братьям – так будет только честно. Заодно познакомитесь с ними поближе. Итак, руку поднял Писатель. Среди людей его звали бы, возможно, серьезно – Марьян Олегович, но среди хоббитов он был просто – Мерри. Жил он долгое время за границей, а потому это имя к нему особенно пристало: «мерри» на английском значит веселый. Он таким и был, веселым писателем. Был он, конечно, маленький писатель, и знали его в основном в хоббитоне, где его считали маленьким писателем и большим чудаком...

Так вот, первым слово взял Богослов Феодор Олегович. Но так как он был на самом деле не Богослов (хотя в притче и позднейших сказаниях его так и называют), а, так, маленький богословчик, иждивенец, то и звали его не Феодор Олегович, а сокращенно – Фро да О, или просто – Фродо. Богослов – худощавый и подтянутый – был одет в удобный твитовый костюм в котором походил сразу немного на всех немецких богословов двадцатого века. Как в старой детской песенке, в которой поется: «Мой щенок похож немного на бульдога и на дога, на собаку-водолаза и на всех овчарок сразу»...

Спустя несколько лет после своего открытия, о котором мы говорили в предыдущей публикации, и которое они, кто как мог, изложили в книгах и статьях, видео программах и лекциях, друзья снова решили собраться вместе. И такой вот получился у них разговор. Председательствовал на этот раз брат богослов, которого в миру обычных людей звали бы, возможно, Феодор Олегович. Вообще-то на рабочих, пленарных сессиях братья все председательствовали, по очереди. Но тут в Председатели избрали богослова. Ах, да, я,...

Расскажу друзьям притчу – притчу о том, почему мне интересна тема истории славян и тема библейских пророчеств. Вот моя притча. Запаситесь терпением. Я ее сразу тоже не напишу, у меня много дел. Но, еще раз: запаситесь терпением. Не пожалеете. Собрались однажды вместе четыре родных брата: богослов, историк, пастор и писатель – как раз на обсуждение той темы, о которой я теперь пишу – темы скифов, славян. Объединяло их многое: их родство, их христианская вера, интерес к истории, к пророчествам, любовь к своей Родине...

Вы уже поняли, друзья, по долгому молчанию - что с Мурзилкой что-то произошло. Вот как это описывается в старом сценарии: "Вечером Мурзилке позвонила Тонечка. Взволнованным голосам она сказала, что должна сообщить что-то очень важное и секретное. Они с Мурзилкой должны встретиться — в чаще леса, что недалеко от станции «47-й с половиной километр», у недавно вырытой громадной ямы для мусора. — Ровно в двенадцать часов ночи, — закончила разговор Тонечка, — раньше я не смогу, больная мамочка ещё не заснёт...