Алексей Аксенов

В детстве Кирилл не любил первое сентября, и это было нормально. Это было как у всех. Ни один ребёнок не захочет прерывать летнее безделье ради возвращения к нудным книжкам по литературе с портретами давно умерших авторов и совершенно непонятным учебникам геометрии, пусть и без портретов. И дело даже не в том, что геометрия сложна, нет. Она абсолютна бесполезна, ведь в реальном мире никто не ищет длину стороны какого–то треугольника или призмы. Да просто возьми линейку и измерь, не надо ничего искать! Всё уже придумано. Нет, конечно, есть странные дети, которым это всё интересно и даже понятно, но и они не любят этот день...

1.1 До самого выхода Сашку так и довели в наручниках, словно боялись, что он станет противиться своему выходу на волю. Двое охранников по бокам шагали в ногу друг с другом с хмурыми лицами, будто позировали для надоевшей всем замедленной съёмки. Камеры под потолком фиксировали все действия, вот только эти кадры вряд ли кто-то принял бы даже на самом захудалом деревенском кинофестивале. Доктор шагал сзади и, как обычно, что-то насвистывал. Его идиотская весёлость постоянно раздражала Сашку, он считал,...

– Дорогой, тебе кто-то уже пятый раз звонит! – жена постучала в дверь ванной, и Антон от неожиданности вздрогнул и принялся быстро тереть голову, чтобы смыть пену, плюнул, выскочил, разбрызгивая вокруг себя мыльную воду, сдёрнул с крючка полотенце и распахнул дверь. – Кто? – спросил он, хватая телефон мокрыми руками. Но было уже поздно, звонок прервался. – Не знаю, – жена пожала плечами, – неизвестный номер. Звонит и звонит, я подумала, вдруг что-то важное, столько раз набрали. – Ладно, – Антон смотрел...

У Валерки сегодня что-то случилось. Я уверен, я всегда тонко чувствую такое в людях, этот дар каждый раз просыпается во мне после пары рюмок коньяка. Мы сидели в тишине и потягивали этот напиток, который Валерка предусмотрительно принёс с собой. Жена приютилась на стуле, чуть в стороне от нас, с бокалом вина, которое тоже появилось здесь вместе с Валеркой. Он знает, что моя жена его недолюбливает, поэтому никогда не заявляется в гости без подарка. Она же, в свою очередь, считает это ещё одной слабостью...

1 Осторожно отодвинув в сторону шторку и стараясь не шевелиться, Никита наблюдал за улицей, где отец продолжал разговаривать с водителем. Он махал руками, показывая какие–то непонятные издалека фигуры, а водитель в ответ кивал головой и неестественно улыбался в правильных местах...

1 Июнь в этом году не удался. В последние годы, как заметил Сергей, у природы вообще плохо получался этот месяц. Противный мелкий дождь, подгоняемый холодным ветром, старался не пропускать ни дня, даже тополиный пух отказался от полётов и бесформенными грязными кляксами плавал в лужах. Горожане кутались в осенние куртки, а бабушка, торговавшая укропом у супермаркета, приоделась в пуховик. Сергей в задумчивости стоял у машины, разглядывая промокшую ржавчину на дверях и порогах старенькой Вольво. Сколько...

Институтская столовая никогда не нравилась Юрию, но он всё равно время от времени посещал её благодаря просыпающейся иногда лени, не дающей отходить от рабочего места дальше, чем на сто метров. В последние три недели столовая к тому же ещё выглядела так, будто находилась на грани банкротства. Несколько лет назад, во время реконструкции института, про неё почти забыли, решив сохранить дух Советского Союза хоть в каком-то подразделении. Старшее поколение утверждало, что тут всегда кормили так же...

Из всего рабочего дня Андрей любил только пару утренних часов, когда полусонные посетители, неосмотрительно записавшиеся на самое раннее время, клевали носами по креслам в коридоре, машинально укачивая ещё не проснувшихся детей. — Баю–баюшки–баю, – это были единственные слова, которые кто–то время от времени шёпотом напевал то ли ребёнку, то ли дремлющему рядом супругу. Андрею эта песня всегда казалась древним атавизмом, он помнил её из своего детства, а родителям её пели бабушки с дедушками, которые тоже не сами сочинили эти строчки...

Сергей помнил, как совсем недавно умер. Странное чувство, рассказать о котором редко представляется возможным. Обычно покойники не ходят в гости со словами: — Ой, я тут умер на днях. Хотите узнать, как это было? Нет. Они лежат тихо и спокойно, из вежливости не тревожа никого своими историями. А иногда случается и так, что какой–то расторопный доктор вытаскивает несчастного обратно, и тот возвращается с потрясающими рассказами про свет в конце туннеля и давно умерших родственников, призывно машущих руками с того края...

Кто–то большой, светлый и нечёткий с любовью смотрел с небес на Павла. Позади фигуры волнообразно разливался мягкий свет, из–за чего казалось, что незнакомец парит в воздухе. — Смотрите, кажется он приходит в себя, – раздалось сверху и Павел попробовал открыть глаза пошире. Фигура медленно начала приобретать резкость, превращаясь в улыбающегося мужчину в белом халате. Сначала проступили белоснежные зубы, повисели минутку улыбкой чеширского кота, потом нарисовалась красивая чёрная борода с лёгкой проседью, появился нос и внимательные карие глаза, наполненные заботой...

Утро выдалось необычайно тихим. Не слышно было соседки, которая всегда в это время выходила ругаться с дворником, не стучали колёса первых трамваев, в коридоре за дверью не чихала бездомная кошка, простудившаяся в майские холода. Дед Семён поднял руку со старыми механическими часами, посмотрел на циферблат – шесть часов пять минут. В комнате было светло, день определённо уже начался. Дед откинул одеяло и с трудом сел на кровати. Он смотрел на свои тощие ноги, торчащие из старых вылинявших от стирки трусов, и в который раз удивлялся тому, во что превратился с годами...

Засев за компьютер с раннего утра, Михаил и не заметил, как пролетело несколько часов, за окном рассвело, и впервые за этот холодный месяц на пустом небе появилось солнце, вытянувшее тени деревьев по грязному февральскому снегу. Бесконечная работа отнимала всё время, кажется, последний раз он отдыхал в прошлой жизни, обещая себе, что всё обязательно будет, но только потом – в приближающемся прекрасном будущем, не сейчас. Сейчас в этом мире не нужны бездельники. Звонок планировщика оторвал его от отчётов, графиков, статей и миллиардов строчек кода...