MARY MI

Я вхожу в дом, и тишина режет уши. Ключи звякают в руке, падают на тумбочку у входа. Пахнет её духами — сладкий, приторный аромат, который всегда был её вторым голосом. Лика дома. Но что-то не так. Обычно она встречает меня в прихожей, с этой своей улыбкой, от которой внутри всё ещё теплеет, даже после десяти лет брака. Сегодня — пустота. Только её сумка брошена на полу, будто она влетела в дом в спешке. — Лика? — зову, стягивая ботинки. Голос звучит глухо, как в пустой коробке. Ответа нет. Только где-то в глубине дома — шорох...

Я ввалился в квартиру, как медведь после спячки, — с чемоданом, пропахшим хвойным мылом Дома отдыха, и с дурной мыслью, что три недели тишины были слишком хороши, чтобы не аукнуться. Дверь ещё не захлопнулась, а в нос ударил запах жареной картошки и чего-то приторно-сладкого, вроде ванильного освежителя. В прихожей — чужие ботинки, здоровенные, как лодки, и розовые тапки с помпонами. На вешалке — куртка, которую я точно не покупал, и шаль с бахромой, от которой за версту несёт базаром. Моя квартира, но будто не моя...

— Вика, тебе нравится этот шарф? — Марина крутила в руках мягкий шелковый платок с геометрическим принтом. — По-моему, идеально к твоему новому пальто. Я рассеянно кивнула, перебирая вешалки с блузками. Мысли были далеко от торгового центра, где мы с подругой убивали субботний день. — Ты меня вообще слушаешь? — Марина помахала шарфом перед моим лицом. — С тобой всё в порядке? — Извини, — я выдавила улыбку. — Просто голова забита всякой ерундой. Марина отложила шарф и внимательно посмотрела на меня: — Ерундой или Денисом? Колись, что-то случилось? Я вздохнула...

— Илья, ты вообще видел, сколько с карты сняли? — Кира почти шипит, наклоняясь ко мне через стол. Её вилка с куском салата зависает в воздухе, глаза горят, как фонари в тумане. Ресторан гудит вокруг: звон бокалов, смех за соседним столиком, официант с подносом, ловко лавирующий между стульями. А я сижу, уставившись в телефон, и чувствую, как внутри все холодеет. — Сколько? — спрашиваю, хотя уже знаю, что цифра будет не из приятных. Уведомления от банка начали сыпаться еще утром, но я все тянул, не открывал...

Кофейня пахнет свежесваренным капучино и ванильными булочками. За окном — серый апрельский дождь, а внутри — гул голосов, звон чашек и шипение кофемашины. Неля сидит напротив меня, теребит ложку, крутит ее между пальцами. Ее глаза — усталые, но решительные, и я уже знаю, что разговор будет тяжелым. — Егор, я больше не могу, — говорит она, не поднимая взгляда от чашки с латте. Пена на кофе давно осела. — Я хочу ребенка. И если не от тебя… то от кого-то другого. Я замираю. Ложка в ее руках останавливается, и тишина между нами становится громче, чем весь этот гомон вокруг...

— Пятьдесят тысяч, Максим! Пятьдесят! — голос Насти дрожал, как тонкая струна, готовая лопнуть. Она стояла посреди кухни, сжимая в руках телефон, экран которого все еще светился от перевода. — Ты перевел своей матери пятьдесят тысяч, а я теперь должна объяснять врачу, почему у нас нет денег на лекарства для Сони? Максим сидел за столом, уставившись в пустую кружку. Его пальцы нервно постукивали по краю, выдавая внутреннюю бурю. Кухня пахла вчерашней жареной картошкой и чем-то кислым — может, молоко в холодильнике скисло...

Я влетаю в кухню, дверь хлопает за спиной, будто выстрел. Аня сидит за столом, перед ней кружка с недопитым кофе, ложка крутится в её пальцах, как пропеллер. Артём, её сын, шуршит где-то в комнате — слышно, как он роется в ящике с игрушками. Восьмилетний пацан, а уже как вихрь: везде его следы, от грязных кроссовок в коридоре до россыпи крошек на диване. Я бросаю ключи на столешницу, металл звякает о гранит. — Ань, нам надо поговорить. Серьёзно. — Мой голос звучит резче, чем хотелось бы, но я уже на взводе...

Солнце жарило так, что асфальт под ногами будто плавился. Я стоял у нашего подъезда, закинув рюкзак на плечо, и смотрел, как Лиза тянет свой чемодан к такси. Колёсики чемодана скрипели, будто старый велосипед, а она, в своём лёгком сарафане, выглядела такой… беззаботной. Слишком беззаботной для женщины, которая только что предложила мужу провести отпуск порознь. — Ром, ты уверен, что не хочешь поехать? — бросила она через плечо, поправляя солнечные очки. Голос лёгкий, будто невзначай, но я знал её слишком хорошо...

Смех гостей гудел за дверью, как рой пчел, а я стоял в тесной комнате для жениха, поправляя галстук, который, черт возьми, все время съезжал влево. Зеркало отражало мое лицо — небритое, с легкими тенями под глазами, но в целом я выглядел нормально. Юра, 32 года, парень из провинции, который вот-вот станет мужем. Лесиным мужем. Сердце колотилось, но не от страха, а от какого-то радостного предвкушения. Сегодня все будет идеально: она в белом платье, я в этом дурацком костюме, а Игорь, мой лучший друг, будет держать кольца и подмигивать, как всегда, с этой его ухмылкой...

— Руслан, ты опять полотенце на полу оставил! — Лиля ворвалась в ванную, её голос резанул, как тупой нож по стеклу. Она стояла в дверях, уперев руки в бока, в старом халате, который давно перестал быть розовым и стал каким-то серо-бурым. Волосы спутались, под глазами мешки. — Сколько раз говорить, а? Это что, я за тобой убирать должна? Я стоял у раковины, бреясь, и смотрел в зеркало. Моя челюсть напряглась, но я промолчал. Просто кивнул, мол, понял. Лиля фыркнула и ушла, хлопнув дверью так, что зеркало задрожало...

Я сидела на кухне, когда телефон завибрировал на столе. Сообщение от Влада. «Задержусь, дела». Короткое, как выстрел. Я уставилась на экран, будто он мог объяснить, почему в груди вдруг стало тесно. Часы на стене тикали, отмеряя минуты, которые я уже не могла просто так проглотить. Восемь лет брака, а я всё ещё вздрагиваю от его «задержек». Дверь хлопнула – это Даша, моя подруга, влетела с пакетом из супермаркета. Её рыжие кудри подпрыгивали, как будто она сама была готова взорваться от новостей...

Я влетаю в квартиру, дверь хлопает за спиной, как выстрел. На кухне горит свет, пахнет кофе и чем-то приторным, вроде её духов. Инга сидит за столом, волосы собраны в небрежный пучок, в руках телефон. Она поднимает глаза — спокойные, как озеро в штиль. А я уже на взводе. Внутри всё кипит, будто кто-то поджёг проводку в груди. — Ты где была? — спрашиваю, стараясь держать голос ровным. Но он дрожит, выдаёт. — На встрече, — отвечает она, не отрываясь от экрана. — С клиентом. Я же говорила. Говорила...