"Все мелочи жизни, даже бессвязные, я записываю с особым тщанием", - отмечал автор "Мойдодыра", Бармалея" и "Мухи-Цокотухи". Он не ходил в церковь, но читал Библию и пытался пересказать её для детей (весь тираж его пересказа власти пустили под нож). Не был сталинистом, но любил Сталина. Не был борцом, публично отрекался от своих сказок, но так и не стал писать "Весёлую Колхозию". Некоторые свои записи (о смерти Ленина, Сталина) он, видимо, уничтожил, но всё основное оставил без изменений, не пытаясь задним числом представить себя перед читателями более сильным и прозорливым...

Почти полжизни профессор Федотов провёл за границей, но мыслил, писал о России. Он предвидел кризис коммунистического проекта и предупреждал, что русские политики, интеллигенты должны быть готовы, чтобы не допустить катастрофы. Его не захотели услышать: сочинения философа дошли до русских читателей уже после распада СССР. Вот его мысли из статьи, написанной в 1929 году, и актуальной до сих пор. Искушение для малых народов Сегодня в СССР под вывеской интернационализма складываются кадры националистов, стремящихся разнести в куски историческое тело России...

Его мама была из шведских протестантов, папа из лютеран. Но сам Фёдор Степун, выросший в Калужской губернии, в русский храм ходил с детства. В 26 лет он стал доктором философии, в 30 храбро воевал на фронтах Первой мировой, после февраля 1917-го участвовал в работе Временного правительства и, наконец, был принудительно выслал большевиками за границу. Очень интересны его мемуары «Бывшее и несбывшееся». "Зачем нам эту Галицию воевать?" Война надвигалась на нас скорее как природное, чем как историческое явление...

Сын известного московского протоиерея, выпускник университета Сергей Фудель трижды попадал в тюрьму. Впервые - в 1922 году, и это было не так страшно. Второй раз в 1933-м за него взялись серьёзнее. Но самым страшным был арест в 1946-м: били, морили жаждой, не давали спать. Из лагеря он вернулся инвалидом. Жил в провинции, работал бухгалтером. Знал семь языков, изредка переводил для церковного журнала. Служил псаломщиком. Писал в школьных тетрадках о своей жизни, молитве, о Церкви. Уже после его смерти тетрадки стали книгами...

"Моя душа сплетена из грязи, нежности и грусти", - писал Розанов. Более разорванного мыслителя в России не было: всё - отрывки, пометки, словно из Твиттера. И всё рассчитано на читателя-друга, предельно доверительно, интимно. При жизни его называли гениальным или ненавидели. И до сих пор так, середины не будет. Что я сделаю в земле Несите, несите, братцы: что делать - помер. Сказано: "не жизнь, а жисть". Не трясите очень. Впрочем, не смущайтесь, если и тряхнёте. Всю жизнь трясло. Покурил бы, да неудобно: официальное положение: покойник в гробу должен быть "руки по швам"...

Отец Вячеслав - кандидат богословия, доктор философских наук - много знает. По мнению оппонентов, "большая учёность довела до безумия": был момент, когда его даже запретили в служении. Но потом передумали. Ибо, как говорил святой апостол, "надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные". Откуда берётся вера? ХХ век пытался упразднить Бога, выгнать, - бесполезно. Гонят в дверь, а Он - в окно. Почему? Потому что Бог – не идея, которую можно опровергнуть. Идеи появляются потом...