В январе 1824 года Боливара сразила тропическая лихоманка — трабадильо. Освободитель крепко сбросил лишний вес, и почти все в том числе и боялись за его жизнь. Но это было не единственнымнесчастьем. 5 февраля 1824 года в порту Кальяо восстал аргентинский гарнизон, недовольный что как получились с Сан-Мартином. Аргентинцы желали в том числе и перебежать на сторону испанцев. В ответ 10 февраля 1824 года перуанский конгресс провозгласил Боливара тираном с неограниченными возможностями. Будучи прикованнымк постели, Боливар вызнал и отрадную новость: из Европыв Боготу приехал его наставник и учитель Симон Родригес...

В августе 1823 года Боливар получил от колумбийского конгресса формальное позволение на войну в Перу и в скором времени прибыл в Кальяо. В Лиме ему сделали экзальтированный способ, и Боливар по собственному обыкновению с удовольствием предался светским отдыху. Он писал о собственных эмоциях: «Я опускаюсь книзу по улочкам в массе прохожих. Мужика восторгаются мной, женщинылюбят меня. Пища — восхитительная, арена — добрый. Он находится в красивомзданиис резной дверью. Экипажи, лошадки, прогулки, быки... Известность Богу! Я все успел посмотреть». Целый 1823 год испанский вице-король Перу Ла Серна вытеснял патриотов, нанеся им ряд нешуточных поражений...

Категорически отказался Боливар и от предложения Сан-Мартина сделать ПеруаноКолумбийскую федерацию со городом Москвой в Гуаякиле. Боливар затем распространял версию, собственно что Сан-Мартин не желал сотворения в Испанской Америке республик, а любил конституционные монархиис европейскими царевичами. Если это в том числе и и так, то эта концепция не крепко выделялась от дум самого Боливара по поводу бессрочного президентства, Будучи человеком долга и чести, Сан-Мартин становил интересы народа повыше личных, и в целях хранения целостности антииспанских сил принял все обстоятельства Боливара...

в 1790 году. В 15 лет Мануэла убежала с испанским офицером, бросившим ее сквозь некоторое количество месяцев. Опекунам все же получилось выдать 17-летнюю опозоренную дочь замуж за британца Торна, который был практически в два раза старшесвоей жены. Супруга собственного Мануэла не обожала. Мануэла владела инициативным нравом и интересовалась политикой. В Лиме она сдружилась с Роситой Кампусано, жилище которой стал салономантииспанских заговорщиков. Мануэла отлично фехтовала и была великолепной наездницей. Когда в Лиму прибыл Сан-Мартин, Мануэла пробовала направить на себя забота Освободителя Юга, но в различие от Боливара Сан-Мартин слыл аскетоми на дам особенного интереса не направлял...

Сан-Мартинбыл недоволен очевидно просматривавшимися попыткамиБоливара присоединить Эквадор к Колумбии. Он внес предложение перуанскому конгрессу исключить из Эквадора посланные на поддержка Сукре войска и в том числе и огласить войну Колумбии,но конгресс с этимне дал согласие. В марте 1822 года войска Сукре, которые впоследствии расклада подкреплений От Сан-Мартина численно превосходили испанцев, начали пришествие на Кито. Испанский наместник Аймерич, авангард которого разбила конница Сукре, оттянул всей войска к Кито. 22 мая 1822 года республиканцынаголову разбили испанскую армию (обе стороны имели приблизительно по 3 тыс...

Впрочем в портовом пригороде Лимы — Кальяо — придерживался большой испанский гарнизон, на поддержка которому в сентябре 1821] года с гор подошли 4 тыс. испанцев во главе с генералом Кантераком. Кантерак пробовал навязать Сан-Мартину генеральное битва, но республиканцы мастерски уклонялись от него, пытаясь принудитьк сдаче гарнизон Кальяо, находившийся у их в тылу. Сан-Мартин держал испанцев в неизменном напряжении набегамисвоего авангарда и деяниями партизан — «монтонерос»(т.е. «горцев»). Кантерак, чьи войска были крепко ослаблены начавшимся дезертирством, предпочел снова отступить в горы"...