Дж.Лума

Я еще не совсем стара, но уже совсем не молода. Отчетливо помню момент, когда ко мне пришло полное и безоговорочное осознание этого факта. Это было более двух лет назад… Битком набитый утренний автобус плыл в темнейших ноябрьских дождях, словно субмарина в Марианской впадине. Тусклое гнилостное освещение салона искажало и без того помятые лица пассажиров. Все мы плыли из пригорода в город: женщины, криво выкрашенные осыпающейся краской, мужчины, прокисшие запахом никотина, пенсионеры с тележками, дети с соплями и конфетками...

Необыкновенно красива была Красавица. И каждый был очарован густым шелком ее волос, нежностью смуглой кожи, малиновым мёдом губ, озорными омутами глаз. А стан ее! Разве мыслимо, чтобы земная женщина казалась краше богини? Любовались на нее люди и восторгались, таяли их сердца. Так смотрят на прекрасный цветок, так вдыхают его аромат и тянутся к ярким лепесткам. Шли годы. Минула весна Красавицы, осталось позади лето. А в ее бабью осень поражались знакомые, печально качая головами: - А помнишь, какая она была? - Время над всеми властно...

В кои-то веки выбралась на «Лебединое озеро». Нет, не подумайте, я не совсем дикая, ходила на него, и не раз. Но давно это было. Захотелось освежить впечатления о шедевре академического балетного искусства. Прошу не сердиться на мои дилетантские рассуждения. Как говаривал Проспер Мериме: «Не дано стряпухе милой о богах судить всесильных». Однако Михаил Булгаков защищал права неграмотных женщин: «… Ведь и мы хотим жить и летать». Итак, «вот билет на балет», отправилась я в Мариинский театр. Всё было выше всяческих похвал, шедевр искусства, бесспорно… Пока не наступил самый конец 3-го акта...

Один человек решил стать предпринимателем. И предпринял следующее: там заложил, сям одолжил, купил-продал, растащил то, что плохо лежало, рассовал куда попало. Открыл фирму и нанял себе работников, по копейке за штуку. А когда пришло время те копейки платить, бизнесмен засомневался: "Как же так? Дело мое, а платить им?! Вот ведь, паразиты, норовят за чужой счет жить. Упыри! Нет, пущай в другом месте себе копейки возьмут, а у меня частная лавочка!" Наглые подчиненные пошли по судам и стояли там как...

Она плакала. Не от грусти, а от усталости и грязи - казалось, что они выйдут вместе со слезами, словно соринки, попавшие в глаз. Вьюга хлестала ее по лицу, пощечина за пощечиной, а на щеках стыли бодрящие слезы очищения. Вдруг в воздух, бывший таким густым, тягучим, что, казалось, и не вдохнуть его, явилась родниковая свежесть и свободно потекла в легкие. А небо разделилось пополам: слева - черно-синий бархат, а справа - сине-голубой шелк. Вот и рассвет. Всё позади, теперь можно расслабиться и получать удовольствие от заработанных денег...

Шла женщина в храм, долог был ее путь, и была непогода. Ветер бил женщину, хлестали потоки ледяного дождя. И стала она молить Заступницу: «Пусть кончится дождь, пусть стихнет ветер». Прошла женщина четверть пути, стала утихать разбушевавшаяся стихия. Обрадовалась она: «Услышала меня Защитница, помогла». Но вскоре непогода обрушилась с новой силой, ветер обратился в бурю, дождь в проливной ливень. Злой была женщина, когда пришла в храм, вымокшей до нитки, продрогшей до костей. Побелевшими от холода...

- Не верю я ни в какую карму! К чему нам жизнь прошлая? С настоящей бы разобраться! Ох, уж эта эзотерика, метафизика, астрология… и прочие неприличные вещи. Не глумите мне голову, господа! - пьяно хохотала N., но ее веселье резко сменилось угрюмой яростью, и она с вызовом спросила: - Неужели серьезно веришь? Ты же умный человек, взрослая женщина, мать детей и жена мужа! Юрист, в конце концов! А в школе олимпиады по физике выигрывала. - Да, верю, - мягко, примиряюще улыбнулась О., - а ты не хочешь - не верь, дело-то личное, пустяки и житейское...

Какие нелепые слова: «я», «хочу», «желаю»… С первыми двумя все понятно - это эгоизм. Но и третье слово - вещь опасная. Многие мудрые люди говорили о том, что нужно не желать, а порождать намерение. Желание - это страдание. Как часто бывает: мучаешься, что оно неосуществимо, несбыточно или сбывается таким кривым образом, что и «даром такого счастья не надо». Намерение же дисциплинирует, помогает двигаться к цели, но не изводит нас, оно просто есть, и когда созревают подходящие обстоятельства - осуществляется...

Одна женщина постоянно твердила своим родственникам и друзьям: «Когда умру, непременно кремируйте меня. Я не переживу, если всякие червяки станут меня есть». Хотя была еще молода и здорова. Но через много-много лет она все же умерла. Витала душа ее над мертвым телом, прощалась. И говорила так: - Ах, ноги мои, ноженьки, гуляла я вами по земле! Ах, руки мои, рученьки, лелеяла я вами свой сад. Сажала семя, оно давало росток, он рос, принося цветы и плоды. Ах, глаза мои, глазоньки, любовалась я вами на поля и луга, на холмы и леса, на бескрайние просторы, то зеленые, то снежные...