Проносили ли что-нибудь на зону? Вообще, запрещалось. Но раз запрещалось, два запрещалось, а потом как-то не очень. Когда ты примелькался, тебя охрана знает, ты, конечно, наглеешь. Курево, конфеты, чай, печенье, сахар кусковой, другие мелочи в карманах носили.
Попросят, не жалко. Но за их деньги. Водку - нет, точно не носили. Дурное дело. А мелочами грешили.
Тут главное, чтоб на шею не сели, главное - чтобы дорожили твоей скупой дружбой. Это мне тоже с самого начала Коля, покойник, объяснил: особо с местным контингентом не корешить, не проседать под него. Держаться без фанаберии, не выёживаться, но и под своего не канать. Дорожки разные.
Но, признаться, я не всегда этому совету следовал. По младости лет. Зэк - всегда психолог, в струнах душ разбирается, ключик найдёт.
Подходит ко мне как-то Поэт. Обещал же вам вернуться к нему.
- Саня, у меня днюха скоро. Мать из Москвы на свиданку приедет. Кое-что с собой привезёт. Но ты же в курсе - на досмотре всё обшманают, отберут половину.
- Ну, а я тут причём?
- Ты не мог бы свой адрес дать? - Заторопился Серый. - Она, как приедет, пусть к тебе зайдёт, оставит посылочку для меня. Ты потом, как в ночную пойдёшь, на рабочую зону завезёшь, притыришь, мне потом скажешь - где взять. А?..
И смотрит умоляюще...
Надо сказать, с первого знакомства мы с Серым довольно близко сошлись. На почве литературы. Он знал стихов чёртову прорву, в этом был выше меня на голову, если не на две. Многих поэтов я только от него узнал.
Закончит вентили крутить на теплотрассе или лёд ломом сбивать таки же, шапку снимет, пот вытрет и, запыхавшись, скажет:
Когда я буду помирать,
А помирать конечно буду...
Ты отодвинь мою кровать
И сдай порожнюю посуду...
Я рот разину:
- Твоё? Счас написал?..
Помолчит, шапку наденет:
- Нет, - вздохнёт. - Не моё. Это Николая Рубцова, деревня...
Я не обижался.
- А ещё что-нибудь его?
В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды…
Дочитает до конца, там где «Лодку мастерить себе», и скажет:
- Это он не лодку себе мастерил. А гроб... Жена его убила. Задушила простынёй. Семь лет суке дали, потом амнистировали...
- Так ты как, насчёт матери? Возьмёшь посылку? Что ей написать?
- Ладно, пусть едет...
Недели через две - я был дома, отсыпался после ночной смены - кто-то чужой постучался в ворота, зашлась лаем собака. Чертыхнувшись, встал, оделся, загнал пса в будку, за воротами стояла женщина.
- Я мама Серёжи Стернёва, можно к вам?..
Зашли в дом, помог снять пальто, усадил за стол, налил чаю. Красивая, хоть и с дороги, но ухоженная женщина долго извинялась, что-то объясняла и вдруг заплакала. Знаете, как плачут женщины перед чужими людьми, когда, вроде, и волю нельзя дать слезам, и слезы текут, и голоса нет.
- Сереженька сказал, что я могу оставить у вас передачу. Тут ничего такого! Сладости, колбаска, мясо копченое, носки тёплые две пары. Вы можете проверить! Ничего запрещённого! Бутылочка коньяка, разве. КВВК, Сереженька его очень любил, пусть с друзьями на день рождение побалует себя немножко...
Я и не возрождал. Пусть побалует. Не знал только, о чем с ней говорить.
- Пейте чай. Остынет. Все будет хорошо. Я всё передам...
- Знаете, спасибо вам большое! Только не думайте, что Серёжа у меня пьющий! Или правда - преступник какой. Так уж получилось, беда, не с теми связался. Москва, знаете ли, а он талантливый, друзей много, компании, поклонницы...
Она говорила и говорила. Не притрагиваясь к чаю. Самое светлое и чистое о нем. Как его всё подводили и обманывали. И с женщинами ему не везло. Правда, последнее я и сам знал: статья 149, умышленное уничтожение или повреждение личного имущества граждан, и 191-я, сопротивление представителю власти, выполняющему обязанности по охране общественного порядка. Короче, спалил Сереженька по пьянке дачу родителей своей подруги. И дрался с нарядом милиции на железнодорожной платформе, когда его брали.
Для родителей мы все - ангелы божьи...
На следующую ночь, когда мы с бригадой на санях тракторами завозили бетонные перекрытия в зону, завёз я и посылочку. Прикрыл хламом у лестничного пролёта в цехе, утром сбагрил Сереженьке.
- Попадёшься, я тебя не знаю. Стукнешь кому, даже из корешей, - на тебя плита упадёт...
-Да ладно, всё путём! - Улетел он, счастливый.
И спасибо не сказал, скотина поэтическая, каплей столичного КВВК не порадовал...
(Продолжение следует)