"Бобриха" 24 / начало / глава 23
Устина уговаривала Васеньку долго. Начала бояться, что потеряла много времени и скоро стемнеет. Высокие верхушки деревьев и так с трудом пропускали свет, а к вечеру вообще становилось темно.
Она боялась ночного леса больше, чем дневного. Был страх сбиться с пути. Да и ночевать было негде. Васенька наконец-то согласился, усадила его. Запрыгнула сама. Тронулись дальше.
Устине стало казаться, что они где-то сошли с маршрута. Тропа местами стала непроходимая. Приходилось объезжать встречавшиеся на пути препятствия.
«Заблудились», - гулко стучало сердце.
Какое-то время передвигались быстро. Устина неистово била лошадь по бокам. Стемнело. Непроглядная ночь окутала лес.
Лошадь, видимо, устала, опускала голову, останавливалась, брыкалась. Но Устина не унималась, била и била её по бокам. Васенька громко мычал, пытался спрыгнуть, но мать не давала ему этого сделать. В какой-то момент лошадь сдвинусь с места, а потом остановилась, громко заржала.
Устина стеганула её кнутом, лошадь сделала шаг, нога подвернулась, и животное вместе с наездниками упало в обрыв. «Мааааамаааа», - эхом отозвался детский голос.
***
Алексей, Таисья и Лукерья шли медленно. По пути к дому Алексея было несколько землянок, в которых Бобриха часто ночевала, там и решили остановиться на ночлег. Таисья держалась стойко, хотя было видно, что ей невыносимо тяжело. Больше всего путников тормозила Лукерья.
Она резко останавливалась и словно замирала. Что-то мелькало у неё перед глазами, но девочка не могла разглядеть видения. Камень был горячий. На сердце тревожно. Она пыталась сосредоточиться на том, что видит, но кроме еле уловимого контура лошади ничего больше не различала. Отец подгонял её, прикрикивал.
Поначалу Алексей предполагал, что даже таким медленным шагом они смогут добраться до первой землянки к вечеру. Но не сложилось. Решили остановиться. Алексей разжёг костёр. Настелили на землю лапник, им же и укрылись. Прижались друг к другу.
Ночь выдалась холодная, влажная. Лукерья не спала. Перед её глазами продолжала проноситься с диким ржаньем лошадь. Казалось, что это не видение, а на самом деле рядом с ними кто-то есть.
Выбралась из-под лапника, подошла к догорающему костру. Огляделась. Никого. Прошлась немного. Так и не смогла понять, к чему она всё это видела. Подложила дров в костёр, залезла под лапник. Уснула.
Всю ночь ей снились Устина и Васенька.
Они катались по небу в карете, запряжённой тремя белыми лошадьми. Смеялись, когда сталкивались с облаками. Васенька не мычал, а разговаривал по-человечески с матерью, рассказывал что-то с интересом, размахивал руками. А Устина улыбалась всё время. А потом наклонилась, взяла в руки какой-то свёрток. Развернула, и из него показался младенец с беленьким личиком.
Лукерья проснулась, вздрогнула. Она так хорошо запомнила младенца, что могла в точности описать черты его лица. Кого-то он ей напоминал.
Отца рядом не было. Таисья лежала с открытыми глазами.
- Доброе утро, доченька, - прошептала она. – Ты прости меня, что я так груба была с тобой. Знаешь же теперь, отчего всё так вышло.
- Да простила уже давно, Боженька не велит зло держать. А получается сейчас я на стороне тёмных сил? Как же я теперь в церковь пойду, мама?
- Пойдёшь и расскажешь всё. Батюшка даст совет. Не хочу я, чтобы ты как Бобриха стала. Плохо мне делается от одной только мысли.
- Мне же нужно зрение тебе вернуть, маменька!
- Неет, - покачала головой Таисья. - Господь забрал за грехи, больше грешить не стану. Я поплатилась за всё. Жаль, что сына не повидала. Ну ничего, встретимся когда-нибудь на небесах, там все зрячие.
- Что ты, мамочка, у меня получится! Как же ты так будешь без глаз-то?
- Доченька, не нужно, я уже приняла это наказание. За всё нужно платить. Моя плата оказалась дорогой.
Лукерья расстроилась. Решила сегодня больше не затрагивать эту тему, а поговорить, когда доберутся до нормального жилища.
Алексей принёс охапку дров. Бросил их в костёр.
- Сейчас перекусим и пойдём дальше. Сегодня нужно добраться до землянки. Утренники становятся холодными, так и застудиться можно, - сказал он.
Съели по куску лепёшки, запили водой. Двинулись дальше.
Земля была сыроватая, местами сосновые иглы скользили. Шли медленно, пытаясь сохранять равновесие. Таисья пару раз споткнулась, разодрала об сухую ветку коленку. Лукерья промыла рану водой. Промокнула низом юбки, которая была надета на мать.
Таисью, после того, как она пришла в себя окончательно, полностью облачили в Бобрихину одежду. Когда Алексей на пару шагов отставал, ему казалось что впереди не Таисья, а его мать. Вздрагивал до мурашек.
Уж кого-кого, а Бобриху он видеть сейчас не хотел. Зол был на мать очень.
После того, как Таисья пришла в себя и узнала всю историю, Алексей стал меньше с ней разговаривать. Редко перекидывались парой-тройкой слов. Он всё ждал, что Тая сама захочет поговорить о чувствах. Боялся только того, что не будет этого разговора, что зачерствела его любимая. Да он и в себе стал замечать, что уже не пылал сильной страстью, словно притупилось что-то внутри.
Об Устине и Петре старался не думать. Был уверен, что не убегут далеко и вернутся из-за Васи. «С таким ребёнком не убежишь, - думал он. – Заклюют в деревнях и сёлах. Хлопот потом не оберёшься».
Закончился сосновый лес, начался дубовый. Идти по нему стали пободрее. Останавливались на отдых, но всё равно к землянке подошли засветло.
Алексей отодвинул от входа огромную корягу, спустились вниз. Внутри было сыровато.
Усадили Таисью на лавку.
- Лукерья, - сказал отец, затопи печь, я скоро вернусь.
Алексей рыл эту землянку со служивыми солдатами, когда искали в лесу сбежавших каторжников. Возвращаться каждый раз в деревню было неудобно, нужно было прочёсывать лес. Вот так и появилась эта землянка и другие по всей округе. Алексей хорошо знал их расположение и поведал о них Бобрихе.
Так как мать любила шастать по лесу, земляные укрытия оказались отличным местом для отдыха и ночлега. Неподалёку текла речка. Местами её берега были обрывистыми. Один из служивых пошёл за водой и решил искупаться. Да так и не вернулся, поговаривали, что водовороты на речке сильные, все кто купаться желали, не возвращались. Осталась от солдата только форма на берегу. Отдали её Алексею, чтобы не особо выделялся среди служивых.
Алексей обошел землянку по периметру, кое-где подсыпал земли, притоптал. Пока шли сюда, он всё думал, как побыстрее добраться до его дома и придумал.
Решил, что оставит Таисью и дочку тут, а сам доберётся до ближайшей деревни, попробует найти коня.
Когда рассказал о своём решении Таисье, было видно, как та обрадовалась. А Лукерья, наоборот, встревожено восприняла предложение отца.
Продолжение тут
Рассказ "Тайник" полностью тут