— Тридцать три несчастья, — расстроенный Корни вылетел из квартиры бывшей невесты и поспешно надавил на кнопку лифта. Казалось, все было настроено против него. Кнопка никак не гасла, а лифт не вызывался. Он разозлился и с ноги ударил по закрытым дверям.
— Ах, ты кусок металлолома, — и тут же застонал, прыгая на одной ноге.
На пороге квартиры появилась босоногая девушка в синей хлопковой рубашке:
— Корни, умоляю, — потерянным голосом произнесла она, — не надо, не уходи.
— А, — он махнул на нее рукой, лифт открыл двери, и мужчина скрылся за ними, не в силах обернуться.
Кабина медленно стала спускаться на первый этаж. Время ползло, точно неживое. Он слышал каждый звук вокруг себя, но ничего не мог с этим поделать. Голова раскалывалась, точно от ударов набатного колокола, когда лифт содрогнулся, и Корни не только услышал, но и увидел чугунную сковородку. Она с грохотом врезалась в металлическую кабину, от удара лифт беспомощно приоткрыл двери где-то между этажами, и остатки пригоревших макарон с мясом угодили прямо ему под ноги. Сковорода частично влезла в лифт.
На автомате он снял очки и протер их краем рубашки. Свет над ним на секунду моргнул и переключился на аварийный. Мужчина глубоко вздохнул, осознав, что тридцать три несчастья, кажется, идут за ним по пятам. И безнадежно нажал желтую кнопку с изображением колокольчика. Монтер ответил ни сразу, а где-то с третьей попытки. По его голосу Корни догадался, что тот беспробудно пьет и не первый день. Но деваться ему было некуда, поэтому он спокойно сказал:
— Кажется, лифт сломался.
— Говорите громче, вас не слышно.
— Лифт, говорю, сломался. Завис между этажами с открытыми дверями.
— А, — протянул гласную монтер, — лифт. Да, он старенький уже, с ним такое бывает. Подождите чуток, может, отойдет.
— Кто отойдет? — не понял Корни. — Говорю же, лифт сломался.
— Эээ, по барабану, у меня сегодня выходной, — отрезал ему монтер.
— Какой выходной? — честно говоря, Корни едва не потерял дар речи от такой наглости. — У лифта нет выходного, значит, и у тебя нет. Нечего от работы отлынивать.
Кажется, последняя фраза подействовала на старика. Он громко кашлянул в трубку и произнес, — у тебя тридцатка есть?
— Чего? — Корни показалось, что он снова ослышался.
— Чего? Чего? — передразнил его монтер, — не рублей же понятно.
Корни порылся в карманах и обнаружил только смятую десятку.
— Тридцатки нет, — сказал он, — только карта.
— Прости, я за наличные работаю.
— Ты вообще-то бесплатно работать должен. Тебе государство зарплату платит.
— А мне вот мало. Их крон только на булки с молоком и хватает, да на квартплату. А жить на что? У меня еще старуха все время ворчит, и трое внуков-спиногрызов на шее сидят.
— Дед, — Корни надоело терпеть его пьяные бредни, — а, ну-ка тащи свою задницу на работу. Я тут что, всю ночь просидеть должен?
— Не понял, — монтер резко протрезвел, — ты, что это угрожать мне вздумал? Может случиться так, что связь оборвется, механизм-то старый, и никто не услышит твои крики до понедельника, пока не придет мой напарник.
— Или кто-нибудь выбьет твою вставную челюсть, — не удержался мужчина.
— Что, что? Ничего не слышно, — усмехнулся дед. — Попробуйте позвонить позднее, — и повесил трубку.
— Э, ау, — Корни забарабанил кулаками по металлической панели с кнопками. Но все было без толку. Монтер самоустранился и больше ему не отвечал.
Завтра в отдельной статье будет опубликована вторая глава рассказа. Подписывайтесь и не переключайтесь, чтобы не упустить ничего интересного.