Сразу после хрестоматийной пьесы «На дне» Максим Горький написал рассказ «Дачники», в котором без всякой деликатности заклеймил ту часть интеллигентной публики, которая посмела сосредоточиться на частной жизни и не участвовать в революционном движении. Дачная жизнь стала для писателя универсальной метафорой инфантилизма, духовной лени и нового мещанства.
«У меня никогда не было и не будет своих домов, своей “недвижимой собственности”»,
– заверял Горький читателей газеты «Рабочая Москва».
И в общем-то он не лукавил.
Действительно, «великий пролетарский писатель» при всей своей любви к загородному уединению никогда не стремился купить себе усадьбу или коттедж. Он всячески подчеркивал скромность своих запросов и равнодушие к роскоши.
Когда Горький решил окончательно вернуться в СССР, Сталин поселил его в бесподобном особняке на Малой Никитской. Это настоящий шедевр русского модерна с великолепным декором, стилизованным под «морское царство», – чего стоили одни только светильники-«медузы». Федор Шехтель и Михаил Врубель создавали его для одного из крупнейших бизнесменов начала XX века, владельца автозавода АМО (который потом национализировали и переименовали в ЗИЛ) Степана Рябушинского.
Чтобы заслуженному «буревестнику революции» работалось комфортнее, товарищ Сталин выделил ему для проживания бывшую усадьбу фабриканта Ивана Морозова в Горках. Вообще в Горках находился целый «морозовский куст». По соседству жили Сергей Тимофеевич Морозов (в Успенском) и Людмила Викуловна Морозова, в замужестве Зимина (в Старом Иславском). Иван Морозов приобрел усадьбу у «потомственного почетного гражданина» (в старой России было особое сословие «потомственных почетных граждан») Алексеева вместе с 860 га земли.
Сколько же тогда стоила недвижимость на Рублево-Успенском шоссе? Поместье с несколькими деревянными и каменными домами, конюшней, птичником, коровником, каретным сараем (тогдашний паркинг), баней, прачечной, многочисленными амбарами и домиками для рабочих можно было купить за 60,5 тыс. рублей. В пересчете на современный курс это может составлять от 48 до 73 млн рублей.
Но вернемся к морозовской усадьбе. По заказу владельца архитектор Адамович построил в 1914-1915 гг. большой новый дом в неоклассическом стиле. Собственно, этот дом и стал загородной резиденцией Горького. Там писатель принимал коллег, зарубежных гостей (вроде Бернарда Шоу или Ромена Роллана), дописывал «Жизнь Клима Самгина», сочинил пьесу «Егор Булычов и другие» (а также ее сиквел «Достигаев и другие»).
Сегодня соседями великого пролетарского писателя были бы такие уважаемые люди, как бывший управляющий делами президента РФ Владимир Кожин и миллиардер Алишер Усманов. Также в Горках-10 проживает вдова первого президента РФ Наина Ельцина.
Поездки писателя на дачу были целым ритуалом. Горький проезжал мимо Одинцово на автомобиле, потом поворачивал к северу у Юдино, останавливался там, чтобы прогуляться пару километров и полюбоваться березовой аллеей, ведущей к Власихе. После этой прогулки он вновь садился в машину и продолжал путь к Горкам.
Когда Горький принял решение вернуться в Советскую Россию, предполагалось, что лето он будет проводить в Москве или в Горках, а на зиму возвращаться в Италию. Во всяком случае, так ему обещал Сталин. В итальянском Сорренто у писателя оставалась прекрасная вилла «Иль Сорито», арендованная у герцога Серра-де-Каприола. Ее видовые характеристики неизменно будут вызывать зависть: Неаполитанский залив, Везувий, цитрусовые рощи.
«Иль Сорито» служила Горькому домом более восьми лет, то есть практически весь период второй итальянской эмиграции. Там были написаны «Дело Артамоновых», первые три тома романа «Жизнь Клима Самгина» и множество более мелких произведений. Горький дорожил этим местом.
Но Сталину важно было полностью контролировать жизнь человека, провозглашенного им писателем номер один, а также его контакты и переписку. Поэтому обещание о свободном выезде было скоро забыто. Компенсировать Италию была призвана дача «Тессели» (дословно «Тишина» в переводе с греческого) в крымском Форосе – двухэтажное здание в классическом стиле, построенное из серого инкерманского известняка и окруженное ландшафтным парком. Печи, обложенные кафелем, мраморный камин, паркетные полы, дубовые двери, виды на горы и море – верх того, на что мог рассчитывать лояльный советский гражданин, приближенный к власти.
Обычно, когда говорят о горьковских виллах, то имеют в виду Капри – остров в Тирренском море, который стал курортом еще во времена первых римских императоров. На Капри писатель прожил семь лет (первый период итальянской эмиграции). Во время проживания на Капри он закончил «Мать», издал сборник «Итальянские сказки».
Из них именно вторая оказалась особенно примечательной в биографии классика. Вера Муромцева, жена Ивана Бунина, описывает ее как «прелестное место»:
«Одна стена в кабинете была скалой. Дом старинный, с высокими, просторными комнатами, их было семь или восемь, со старинной мебелью. Широкое, низкое окно кабинета, за которым стояли цветы… С балкона открывался вид на Неаполь».
Вилла «Блезиус» выглядела куда скромнее – всего три комнаты, причем одна из них полностью занимала второй этаж и являлась рабочим кабинетом писателя.
«Самым замечательным в этом кабинете были два огромных окна, в полтора метра вышиною и три метра длиною, из цельных стекол. Одно из окон выходило на море. Так как дом стоял на полугоре и довольно высоко над берегом, получалось впечатление, будто сидишь не в доме, на земле, а на корабле, на море»,
– вспоминала Мария Андреева, гражданская жена Горького.
На обеих виллах гостил Ленин, неравнодушный к белому каприйскому вину. Ленин в значительной степени зависел от Горького, поскольку именно писательские гонорары наиболее исправно пополняли партийную кассу.
Сначала писатель и его близкие поселились в курорте Санкт-Блазиен на юго-западе Германии, потом перебрались на другой курорт – Херингсдорф на балтийском острове Узедом. Там они снимали двухэтажную виллу «Ирмгард». Горькому нравилось это место – соленый морской воздух смягчал проявления чахотки, а элитарный характер курорта обеспечивал необходимое для творчества уединение.
Осенью 1922 г. Горький переехал ближе к Берлину – в санаторный комплекс рядом с озером Шармютцель (г. Бад-Заров). Этот район до сих пор славится своими горячими источниками и грязелечебницами. Санаторий, обычно пустовавший зимой и потому нуждавшийся в клиентах, охотно сдавал Горькому весь второй этаж с десятью комнатами, большинство из которых занимала его свита. Сам он жил в Бад-Зарове по привычке скромно.
Вот как описывает его быт жена Владислава Ходасевича Валентина:
«У Алексея Максимовича спальня и кабинет, очень похожий на все его рабочие комнаты. Где бы он ни поселялся, сразу же столяру заказывал письменный стол, без ящиков, но чуть выше нормального, покрывали его куском сукна. Остальное писательское подсобное хозяйство кочевало с Алексеем Максимовичем, и он сам все расставлял и раскладывал на столе – и никто не должен был ничего трогать. Конечно, были полки с книгами, несколько стульев, два кресла. Спальня – и того аскетичнее».
Совсем близко к санаторию подходил сосновый лес, где водились ручные лани – у каждой было свое имя.
Такой была загородная жизнь главного заступника рабочего класса в русской литературе и одного из главных спонсоров «пролетарской» революции.
______________________________________
- Понравилось? Ставьте лайк!
- И обязательно подписывайтесь на Cottage.ru — мы знаем еще много интересного о загородной недвижимости!
#русская литература #литература #русские писатели #писатели #максим горький #виллы #загородные дома #революция #роскошь #деньги