- Люфтваффе стало посмешищем, гауптман! - орал командир немецкой авиаэскадры. - Из-за вас мы потеряли четыре истребителя!

Над переправой схлестнулись в бою Ла-5 и «мессершмитты». Наши прикрывали штурмовики, обрушившихся на понтонный мост.

В небе вертелась карусель истребителей. Рядом с ними Илы, встав в круг, по очереди пикировали на переправу. Зенитки заполонили небо разрывами снарядов. Везде пролетали светящиеся трассы пулемётного и пушечного огня.

В небе было тесно. Лейтенант Мельниченко только что отогнал от штурмовика настырный «мессершмитт» и сейчас выискивал себе цель.

Вот пара немецких истребителей выскочила из карусели, и Мельниченко помчался к ним. Он шёл к ним с высоты. «Мессершмитт», шедший первым, уже был в прицеле.

- Так, так, - бормотал себе под нос лейтенант. Секунда, вторая, самолёты уже сблизились, пора!

Мельниченко жмёт гашетку. «Лавочкин» затрясся, это заработали обе пушки.

Сверкающие пунктирные линии потянулись к «мессершмитту».

Однако, немецкий пилот, видимо, заметил атакующий советский истребитель и резко ушёл в сторону.

Мельниченко, увидев свой промах, пошёл на правый разворот и снова начал набор высоты. И тут же услышал по рации от командира эскадрильи: «Молодец, «Тюльпан-шесть»!

Это был позывной лейтенанта. Он огляделся и изумился. Атакованный им «мессершмитт» падал вниз.

При нападении Мельниченко немецкий лётчик отвернул в сторону, но неудачно и столкнулся со своим ведомым. Они ударились крыльями, те деформировались и самолёты, потеряв управление, рухнули вниз.

Оба немца уже выпрыгнули с парашютами.

Мельниченко увидел, что обломки немецких самолётов валятся прямо на круговерть воздушного боя.

Хвост одного из «мессершмиттов» рухнул прямо за кабиной ещё одного немецкого истребителя. Тот переломился пополам и повалился вниз. Лётчик быстро выпрыгнул из кабины.

Лейтенант Мельниченко только покачал головой. В это время поступила команда от комэска: Уходим!

Штурмовики уже закончили работу и становились в строй.

Наши истребители становились в прикрытие, заняв эшелон сверху.

До своих аэродромов наши самолёты добрались уже без боя. Немцев в воздухе больше не было.

Вечером, перед ужином, командир полка подводил итоги дня.

- Лейтенант Мельниченко сегодня отличился больше всех, - сказал он. - Не попав ни по одному немецкому истребителю, он смог приземлить четыре «мессершмитта».

- Почему четыре? – удивился лейтенант. – Только три я увидел. Два столкнулись в воздухе, и обломки одного из них упали на третий.

- Конечно, я не думал, что такое бывает, - сказал комполка. – Но обломки падающих «мессершмиттов» зацепили ещё один немецкий самолёт. Он тоже развалился в воздухе.

- Крыло у него отбило, - подтвердил командир эскадрильи.

Командир полка объявил Мельниченко благодарность за «выведение из строя значительного числа вражеской техники».

Но в немецкой авиаэскадре дело обстояло по другому.

Все четыре пилота разбитых самолётов уцелели. Пилот атакованного Мельниченко «мессершмитта» гауптман Шильке повредил себе руку и сейчас она висела на чёрной перевязи.

Сам гауптман стоял навытяжку перед командиром авиаэскадры, понурив голову.

- Вы сделали посмешище из люфтваффе, гауптман! – кричал на него командир. – По вашей вине мы потеряли четыре «мессершмитта». Причём без единого выстрела со стороны русских!

Шильке пытался оправдаться, хотел вставить хоть слово в обличающую речь командира, но тот не давал ему и слова сказать.

- Я отстраняю вас от полётов! – продолжал орать командир авиаэскадры. – Вы пойдёте воевать в пехоту, в танкисты, куда угодно, только не в люфтваффе! Вам нечего здесь делать!

А техник лейтенанта Мельниченко между тем нарисовал на его Ла-5 четыре звёздочки.