Во время масштабных бомбёжек Хельсинки ключевую роль играли радиолокаторы. Без них город был бы разрушен, а война завершилась бы раньше. В этом году с момента больших бомбардировок Хельсинки исполнилось 75 лет.
Helsingin Sanomat, 30.05.2019. Pauli Jokinen
В марте 1943 в порт Пори прибыл секретный груз. Его поместили на поезда и отправили на товарную станцию Херттониеми в Хельсинки. Столица Финляндии получила первые радиолокаторы, которые должны были помочь в противовоздушной обороне города. Эти радиолокаторы были изготовлены и закуплены в Германии.
Писатель и полковник Ахти Лаппи, изучающий историю ПВО Хельсинки, полагает, что эти радары сыграли значительную роль.
– Без радаров весь Хельсинки мог быть уничтожен, - рассуждает он.
Лассе Калерво, которому в 1943 было 20 лет, находился на Карельском перешейке, когда в блиндаже зазвонил телефон.
– Взявший трубку лейтенант Вилланен удивился – попросили позвать меня. Я был простым артиллеристом. Мне велели немедленно отправиться в Хельсинки и явиться в штаб ВВС, - вспоминает ныне 96-летний Калерво.
Калерво явился в штаб в Каллио, располагавшийся в школе для слепых, где получил со склада лучшее снаряжение. Его и ещё пару десятков человек отвезли в Малми, откуда дальнейший путь пролегал по воздуху.
– Лишь на аэродроме нам сообщили, что мы летим в Германию обучаться обращению с радиолокаторами.
В тот момент Калерво вспомнил, что поднял руку, когда год назад спрашивали, кто владеет немецким. Долгое время он изучал язык в школе.
В течение месяца финны обучались работе с радарами в Хайлигензе в Германии.
– Сначала шли теоретические занятия, затем мы учились использовать радары на практике.
В Германии быи заказаны две радарные установки «Фрейя», которую в Финляндии называли «Райя». Одну разместили на Кунинкаансаари, где в прошлом году был открыт мемориал. Ещё одну «Райю» установили неподалёку от аэродрома Малми, на самом высоком месте нынешнего парка Кивикко. Там имеется высеченная в скале памятная надпись.
– Рельеф создавал помехи, считалось, что надо разместить его как можно выше, - говорит Лаппи.
Помимо этих двух радиолокаторов в Хельсинки прибыли РЛС «Вюрцбург» - их стали называть «Ирья». Их установили вместе с батареями ПВО в Сантахамине, Виикки, Кяпюля и на Лауттасаари.
Радары принесли большую пользу при обороне Хельсинки. До их приобретения приближение бомбардировщиков выявляли с помощью биноклей и акустических локаторов. Командный центр ПВО сначала располагался в помещениях Олимпийского стадиона, с башни которого наблюдали за небом. В последние годы Войны-продолжения он работал в убежище под пожарной станцией Эроттая.
– Воздушную тревогу объявляли максимум за 2 минуты до налёта. С помощью радаров это время увеличилось до 15 минут. Этого было достаточно, чтобы включить сирены, чтобы зенитчики заняли свои позиции, а горожане укрылись в бомбоубежищах, - рассказывает Лаппи.
Решающим фактором, который сподвиг к покупке радаров, стала бомбёжка Эроттая в ноябре 1942. Бомбардировщик с выключенными двигателями появился над городом средь бела дня и одной бомбой, попавшей в толпу, убил 51 человека. Большинство из них – дети и подростки, выходившие из кинотеатра. Тогда стало понятно, что приборов визуального и акустического наблюдения недостаточно для защиты города.
Исключительно важную роль радары сыграли при крупных бомбёжках Хельсинки. Русские нещадно бомбили город в течение трёх вечеров и ночей в феврале 1944. Сталин предполагал, что уничтожение Хельсинки вынудит Финляндию к заключению мира, и тогда СССР сосредоточит все свои силы на германском фронте.
За три ночи дальние бомбардировщики русских совершили почти 2000 полётов и сбросили на Хельсинки свыше 16 000 бомб.
– Раньше проблема ПВО заключалась в том, что в темноте трудно разглядеть цели. Во время ночных налётов русских самолёты подсвечивались прожекторами, но поймать их лучом было чрезвычайно сложно. Во время крупных бомбёжек использовались радары для управления огнём, с помощью которых можно было стрелять в темноте и сумерках, - говорит Лаппи.
Зенитные батареи были оснащены радаром и прибором для корректировки огня «Лямбда», который помогал артиллеристам оценивать цели.
Во время февральских бомбёжек Лассе Калерво обслуживал радар в Сантахамине. На одной установке работало 4-6 человек.
– Помню, как на Сантахамину упала бомба. К счастью, перед взрывом она зарылась глубоко в песок. Никто не пострадал.
Ни один из тех, кто работал на радаре, не погиб во время этих бомбёжек. В первую ночь проблемой радара в Сантахамине стало то, что он находился на ремонте.
– Спустя пару часов мы получили его обратно, и после этого ни один самолёт не пролетел мимо нас. У нас была простая задача – все бомбардировщики летели друг за другом со стороны Нарвы.
Как-то раз на экране радара появился самолёт, который никуда не двигался, но при этом терял высоту.
– Мы выглянули наружу и увидели самолёт, отвесно падающий прямо на нас. Пилот пытался выровнять машину, но она упала в Финский залив.
С помощью радаров зенитные орудия вели эффективный заградительный огонь. Зачастую бомбардировщики вместе с бомбами падали в море или поворачивали обратно. Лишь 3-5% бомб упали в черте города.
– Если бы на город упали все бомбы, расстояние между попаданиями было бы 10 метров, и все городские постройки были бы разрушены. Считается, что в этом случае погибли бы 10 000 человек, - говорит Лаппи.
На Дрезден упало немногим больше бомб, чем предназначалось Хельсинки, и город был полностью разрушен. Без радиолокаторов такая же судьба ждала и Хельсинки. Возможно, с разрушением столицы Финляндия была бы вынуждена заключить мир уже весной 1944, и сражений на Карельском перешейке так и не произошло бы.
Радары были военной тайной и фотографировать их не разрешалось. Сохранилось несколько фотографий «Ирьи», но сделаны они были уже после войны.
По условиям мирного договора военное оборудование должно было быть уничтожено, но радары сохранились. «Ирью» использовали на учениях в 1950-е. До сих пор их сохранилось две штуки, одна в Музее ПВО Туусула, другая – в Музее ВВС Ювяскюля.
Радары «Райя» были ликвидированы, и вряд ли хоть одна их фотография сохранилась в архивах.