Всем привет! Хорошего дня и славной ночи! Выкладываю ежедневную проду "Саги о призраках". Здесь и магия, и приключения, и юмор, и живые (я бы даже сказал, очень живые) герои. Кого заинтересовало, прошу лайкнуть и подписаться здесь или на АТ, куда, собственно, ведёт ссылка на полный текст книги. Сама ссылка в конце текста. Текс выверенный, отредактированный. Любо-дорого читать.)
– Хейзозер Краснощёк, – скованно представился Хейзозер, охваченный весьма противоречивыми и весьма сильными чувствами. Бухвала Мудрик снова ведёт себя нагло, против заветов богов, но ведь он их избранник, раз достиг таких богатства и славы!
– Бледноват ты для Краснощёка! – вконец развеселился Бухвала. – Тоже с маг-рыцарями повстречался, а?
– Откуда знаешь? – раскрыл рот Хейзозер.
– Так не тебя же одного они прибили. Только вчера на остров дюжин пять свежих призраков прибыло. Все как один идиоты, растерянные и напуганные. Совсем как ты. Хана, значит, мой аптеке. Разграбят и сожгут. Ты моих там не встретил, а? Ну, жёнушку ненаглядную, детишек любимых?
Хейзозер покачал головой.
– Понимаешь, очень уж надеюсь на скорую встречу с ними. Так соскучился по ним, так соскучился…
Хейзозер и сам надеялся вскоре отыскать Шаулину.
– Так ты не узнал меня?
– А с чего бы мне тебя, обалдуя, узнавать? Ты по своему мышлению отнюдь не кородент и не верховный жрец, чтоб тебя помнить.
– Сейчас узнаешь! – разозлился Хейзозер. Стена из трёх рассуждений мгновенно разлетелась в клочья, будто и не было её. – Пять лет назад у меня заболела дочь. Она простудила лёгкие и очень нуждалась в настойке утрубицы. Но денег у меня хватило только на пару пузырьков, которые закончились через две недели. Я… я на коленях тебя молил, чтобы ты под какой хочешь процент одолжил мне ещё утрубицы. Сказал же, дочка у меня умирает, по-человечески просил, а ты отказал. Да как ты мог?! Ведь ты же избранник богов, достойнейший!
– Хм… – Бухвала потёр толстый голубовато-молочный подбородок, в чём тоже не было никакой необходимости, но от привычек трудно избавиться. Чтобы от нас осталось, если бы не наши привычки и память… на эти привычки. – Вспомнил! Точно, Хейзозер Краснощёк! Ты ещё обитал в каком-то закоулке, в конце улицы, в жалкой халупе, жалкой, как ты сам, когда припёрся ко мне в аптеку. Знаешь, я ненавижу и презираю подобных тебе слюнтяев и попрошаек, у которых не хватает мозгов и решимости даже на то, чтобы обеспечить свою семью. А, так ведь ты жил по заветам! И в храмы жертвовал наверняка, а? Жертвовал, жертвовал. Всё на рыле твоём тупом написано. А знаешь зачем? Затем, чтобы было на кого свалить все свои неудачи и недовольство собой! Чтобы боги были виноваты в твоих несчастьях и нищете, но никак не ты сам. Конечно, боги, а не твой куриный умишко, который не в силах сообразить, что если бы ты не жертвовал храму часть заработка, храму, который взамен ничего тебе не давал, у тебя были бы деньги на лекарство. Ну, соображай, тупица, храм построили люди по своему усмотрению, так? Так. Боги-то здесь причём?
– Но почему ты не помог мне? Почему проявил столь немыслимое жестокосердие?
– Да потому что плевать мне на тебя, блаженный ты идиот! – заорал Бухвала. – Плевать на тебя и твою дочку! Когда ты шлёпнулся на колени как подкошенный и принялся скулить и ныть, ничего кроме брезгливости у меня не вызвал. Как же ты был жалок, Краснощёк, идиотина ты несчастная, тупая ты образина! Пойми, я не обязан давать в долг ни тебе, ни своре других таких же оборванцев-попрошаек! Это моя аптека! Она моя! А такие как ты и потомство от таких как ты должны сдыхать, раз уповаете на богов только потому, что сами не умеете выжить!
И тут Хейзозер не выдержал. Он был очень гордым существом, правда, сам этого не понимал, так как слишком много думал о богах и о том, как они относятся к нему. Одни эти мысли погребали его под целой горой тщеславия. Думами о высшем он как бы приближался к богам, почти становился с ними вровень, когда хотя бы иногда полезно подумать о себе и подобных тебе, ведь люди всё же живут среди людей, а не среди богов.
Со сдавленным рычанием Хейзозер бросился на ненавистного аптекаря, пускай даже и лучшего из лучших. Чёрт с ними, с искусами! Не до них стало! Такое унижение ну невозможно стерпеть!
Однако толстый и сильный Бухвала легко отбил его несколько сумбурную и бестолковую атаку. Он встретил Краснощёка тяжёлой оплеухой, от которой бывший помощник каменотеса лягушкой шлёпнулся наземь. Хоть призраки и не могли касаться материального, касаться друг друга они очень даже могли.
Оглушённый Краснощёк медленно поднялся с земли и пасмурно и тяжко посмотрел на Бухвалу исподлобья.
– Будь ты проклят, демонов сын! – с тихой ненавистью проговорил он.
– Да уже, – спокойно согласился Бухвала. – Иначе чего бы мне торчать на этом поганом острове? Э, верующий, погоди-ка, а ты ведь только что поднял руку на избранника богов, проклял его и назвал сыном демона.
Краснощёк в смятении выпучил глаза. Лицо его вытянулось, как у осла, а вместо слов глотка выдала кашу из мычания и блеяния:
– Бее-эмм, бее-эмм.
– И так всегда. Больше дров ломают бездумно идущие на поводу у других, – посокрушался Мудрик. – Странно, и почему это не одна из заповедей?
Краснощёк некоторое время молчал, уставившись в землю, затем сказал:
– Ты прости меня, Бухвала.
– Да чего уж там, – махнул рукой Мудрик.
– Я сквернословил в твой адрес, напал на тебя, а ведь ты божий избранник.
Мудрик закатил глаза и обречённо вздохнул.
– Послушай, а ты не видал здесь моей жены или, может быть, дочери? Жену звать Шаулина, а дочь Листой. Ей было всего четыре года, когда она... умерла.
Бухвала покачал головой.
– Не встречал. Но с нетерпением ожидаю свидания с моей ненаглядной и моими детишками… Неужто им удалось сбежать и выжить? Вот ведь как им повезло тогда.
Хейзозер вздохнул, отчасти с облегчением, и с гордостью проговорил:
– Наверняка драконы унесли их души в Эженату.
– За то, что моя ненаглядная воткнула мне ржавый гвоздь в затылок?
– Да я про своих. Они у меня были молодцы.
– Может, ещё где-нибудь встретитесь, – по-своему утешил Мудрик.
Хейзозер понемногу приходил в себя, обретая ясность мышления. Он не то чтобы осознавал себя в совершенно новом для него воплощении, но свыкался с ним.
Есть ещё одно отличие призрака от души, обросшей плотью для контактирования с материальным миром. Душа в теле ещё может увиливать от самой себя, сваливая всё на телесные нужды, а вот призрак такой возможности лишён. Он гол как… разумный вакуум.
– Ты говорил, что на острове уже четыре года. Но почему, я так и не понял.
– А мне почём знать, – хмыкнул Мудрик и потёр голубоватой ладонью голубоватый подбородок. – Держит остров, не отпускает, проклятый кусок суши, земляная выскочка среди жидкого общества воды. Хм… недурно это я сказанул, недурно.
– И… драконы не оживают? – Хейзозер с волнением задал этот трепетный вопрос.
– Говорю же, нет. С чего бы оживать кускам камня? – усмехнулся Мудрик. – Я одного не пойму, какой смысл моего здесь нахождения? В жизни у меня был смысл, так почему не быть смыслу и в моём загробии? Шарахаюсь тут как неприкаянный – лекарств для души я не знаю. Да и нет их. Все души на самоизоляции, самоизлечении и самообеспечении. Тело, конечно, предмет не такой самостоятельный. Вот взять меня. Брюхо во, а родная жена меня так и не поняла и гвоздь мне в затылок вогнала. Ржавый. Сука такая.
Ссылка на прошлую проду:
https://zen.yandex.ru/media/id/5a67be6d799d9d24e32fcdc1/62d65473d8d0b770411121da
Ссылка на полный текст: