В детстве родители выписывали нам с братом замечательный журнал “Мурзилка”. Еще был журнал “Миша” и его я тоже любила - за бумажные куклы и одежку для них, но “Мурзилку” я все-таки любила больше. А все потому, что там в серединке был вкладыш с картинами какого-нибудь художника и его краткой биографией. С этих листочков, наверное, моя любовь к искусству и началась. Вкладыши эти я много лет собирала и бережно складывала в отдельную папочку, гордо именуя ее “коллекцией”. Годам к 12 собралась толстенная папка.
Лет в 5-6 я больше всего любила Шишкина, Перова, Айвазовского и прочих русских реалистов, потому что у них на картинах все было как в жизни, только лучше. Чуть позже я осознала, что искусство - это не про то, чтобы было похоже, а про характер и чувства, которые несет картина. В 12 я любила Врубеля и Левитана - ярких, харАктерных, живых. В 16, уже заканчивая художку, я влюбилась в импрессионистов, особенно в Сислея, Моне и Ренуара. Я и до сих пор их нежно люблю за яркость красок, порывистость линий и нечеткость очертаний.
И на протяжении всех этих лет был один художник в моей коллекции, картин которого я совершенно не понимала. Винсент Ван Гог. “Желтые подсолнухи на желтом фоне? Серьезно? Я в 8 лет могла лучше нарисовать”, - думала я и самоуверенно задирала свой маленький нос. “Рыжий бородатый мужик с перекошенным лицом? Ван Гог, ты что, строения человеческого черепа не изучал? Лопух!”.
Все изменилось, когда я впервые увидела его живьем. Не Ван Гога, а картину. Случайно наткнулась в Эрмитаже. Это были “Хижины” - не очень известная работа и далеко не самая лучшая. Шла, наверное, на поиски “Мадонны” Леонардо Да Винчи, необразованная восемнадцатилетняя мадмуазель, мнящая себя экспертом. А тут они. Нежные зеленые луга, зеленые же крыши. Много-много оттенков зеленого, и все жизнерадостные, веселые, живые. Каждый мазок создает движение, заданный художником ритм. И кажется, что трава шелестит на ветру, развевается то в одну сторону, то в другую. Она не похожа на настоящую, а по ощущениям - самая что ни на есть реальная, живая трава, которая пахнет так же, как июльские поездки за сеном с моим татарским дедушкой.
Тогда-то я и поняла, что по репродукции картину невозможно увидеть по-настоящему. И хотя с тех пор я скупаю толстенные книги с картинами и фотографиями, я все же понимаю, что ни одна репродукция не сравнится с тем, что висит в музее. Пикассо может показаться мазней, купальщицы Ренуара - толстыми целлюлитными тетками, а “Троица” Рублева - куском дерева. Потому что, увы, ни печать, ни экран компьютера не передают произведение искусства как оно есть.
Что-то я отвлеклась от Ван Гога, возвращаюсь. Ван Гога я с тех самых пор люблю. Скупила тогда в Эрмитаже открытки, календари с этими хижинами. В другой свой приезд в Питер балдела на интерактивной выставке Ван Гога - лежишь на чем-нибудь мягком на полу, а по стенам, на потолке сменяют друг друга картины. Играет подходящая музыка, время от времени показывают слайды с описанием жизни художника. И хотя это не то же, что увидеть картины живьем, все же шикарно. Конечно, я видела то, что есть в открытом доступе в Москве, и с “Красных виноградников в Арле” я балдела еще больше, чем с “Хижин”. Всего в России 14 его работ: 9 в Эрмитаже в Санкт-Петербурге и 5 в Музее изобразительных искусств имени Пушкина в Москве. Наверняка у кого-нибудь из олигархов есть замечательные экземпляры, но в дом Романа Абрамовича я, увы, не вхожа. Однако же я не теряю оптимизма и даже когда-то рассчитала, сколько мне нужно получать, чтобы к 60 годам купить недорогую живописную работу Ван Гога. Получилось что-то около 2 миллионов рублей в месяц. Хотя, с другой стороны, любая картина может надоесть, а ходить по музеям интересно всегда.
Теперь я очень хочу попасть в Музей Ван Гога в Амстердаме. Мне не нужен Париж и Лувр с его “Джокондой”, отвезите меня в Амстердам! Подозреваю, что мне не хватит одного дня в этом музее. Догадываюсь, что покупки в магазине при галерее мне обойдутся дороже, чем билет до этого самого Амстердама. Зато в Амстердаме несложно найти способ отвлечься от мыслей о всех этих тратах, если вы понимаете о чем я. И еще мне очень хочется поехать куда-нибудь за город, в нидерландскую глубинку, чтобы увидеть то, что видел Ван Гог в детстве и что позволило ему стать способным сотворить все эти замечательные, страстные или нежные, но обязательно живые полотна.
Помните, в опроснике Марселя Пруста, к которому прибегает Владимир Познер в своих интервью, есть такой вопрос: “С кем из людей, ныне живущих или умерших, вы хотели бы встретиться?”. В моем списке, без сомнения, был бы Ван Гог. Мне почему-то кажется, что мы с месье Винсентом нашли бы общий язык.
Больше текстов в моем телеграм-канале