Немецкий Мессер и неимоверное везение (история ветерана ВОВ, Глазева С.Л.)

Это был самый обычный смотровой облет по линии фронта. Еще вчера мой механик заменил масленый радиатор и поэтому решил лететь со мной, чтобы на "ходу" послушать работу двигателя. Этот полет не предвещал ничего серьезного, а потому, я согласился взять с собой второго человека.

ИЛ-2 ровно гудел двигателем, а через шлемофон этот звук казался совсем тихим. Механик с довольным видом восседал за бронированной кабиной летчика, вслушиваясь в звуки и удивленно таращась по сторонам. Легкие облака проносились мимо фюзеляжа, слегка касаясь крыльев, будто пытаясь ухватиться за самолет.

Внезапно почувствовались удары по корпусу кабины, это стучал механик. Покрутив головой по сторонам, я увидел Мессер, который пикировал прямо на нас из ближайших облаков. Черт бы его подрал, подумал я, откуда он взялся вообще... У меня человек сидит, я не могу рисковать его жизнью, а до аэродрома еще двадцать километров.

Толкнув селектор газа от себя, я резко рванул штурвал. Штурмовик взмыл носом вверх и начал стремительно набирать высоту. Трассеры просвистели рядом с правым крылом, но машина быстро вышла из-под обстрела. Мотор надрывно ревел, выдавая все свои возможности. Развернув машину, я пошел в лоб Мессеру, давя на гашетку пулеметов.

ШКАС-ы затрещали непрерывной дробью, перекрывая шум мотора. Положив машину на вираж, я не отпускал Мессер из виду, пока снова не зашел ему в лоб. Немецкий летчик был явно не из робкого десятка и не собирался уходить без боя. Пули засвистели возле кабины, мы шли друг на друга, будто на таран, нажимая на гашетки пулеметов.

В самый последний момент, я круто заложил вираж на правое крыло, и потянул штурвал на себя. Штурмовик заревел и дрожа всем корпусом взмыл вверх, выходя из-под обстрела и описывая полукруг. Пули защелкали по масленому радиатору и за самолетом потянулась серая полоса. Немецкий летчик не ожидал такого маневра и потерял нас из вида.

Оказавшись в хвосте у Мессера, я выпустил две коротких очереди из ШВАК. 20-й калибр разорвал хвост немецкой машины, как картонку. Мессер кувыркаясь полетел к земле, оставляя за собой завесу дыма и пламени.

Приборы показывали, что давление масла уже на критическом уровне, мотор перегревался, нужно было срочно искать место для посадки. До своего аэродрома мы не дотянем, даже не стоит и пытаться. Внезапно до меня дошло: мы пролетали как раз над леткой, в которой я учился три года назад. Там был свой аэродром, а значит посадочная полоса сохранилась в хорошем состоянии.

Я без труда отыскал знакомый аэродром и всмотрелся в полосу. В центре был выложен белый крест. Еще с летки я помнил, что крест запрещает посадку, но у нас не было вариантов. Мотор начал работать с перебоями и вскоре совсем заглох. Штурмовик плавно спланировал на полосу и коснулся колесами земли.

Скорость была слишком большой, и заходя на посадку мы оказались в середине полосы. Расстояния не хватило и самолет выкатился за пределы взлётки, повалив ограждение из колючей проволоки. Но мы были на земле, целые и невредимые, а это самое главное.

Отодвинув фонарь, я вылез из кабины. Со стороны здания к нам бежала кучка людей, размахивая руками и что-то крича. Шлемофон сильно приглушал звуки и я не мог разобрать, что они кричат. Впереди всех галопом несся капитан.

Остановившись за 40-50 метров до самолета, он вытаращил на нас глаза и громко заорал: — Вы чего же, твою налево, знак не видели, что посадка запрещена?

Я сорвал шлемофон с головы: — У нас выбора не было, капитан. А почему посадка запрещена? Что случилось? Взлётка в хорошем состоянии...

Не успел я закончить свой вопрос, как капитан меня перебил: — Там мины! Твою налево! Вы по заминированной полосе прокатились!

Меня буквально обдало холодным потом, после услышанного. Я повернулся к механику, тот сидел вжавшись в сиденье и отбивал зубами барабанную дробь...

Вечером подоспели саперы. Они два часа работали вокруг самолета, осторожно исследуя почву щупами. Было найдено и обезврежено двадцать мин, которые располагались по следам посадки самолета. Эту схватку с Мессером и безумное везение, я запомнил на всю жизнь. Мы просто родились в рубашке, посадив машину на заминированный участок и не зацепив ни одного заряда...

Рассказ составлен по истории ветерана ВОВ, Глазева С.Л. Если вам понравился материал — нажмите "палец вверх".