В одной из моих прошлых статей уже поднимался вопрос бытующего в широких кругах непонимания причин тех или иных явлений в ранней истории Руси, вызванного привычкой воспринимать её отдельно от мировой истории того же времени. В данной статье этот разговор хотелось бы продолжить.
Наверняка вы помните кочующую по учебникам отечественной истории расхожую стандартную формулировку: "при Ярославе Мудром Древнерусское государство достигло расцвета и пика своего влияния". Однако, в чём этот расцвет заключался? Что обыватель вот так вот с порога сможет вспомнить про Ярослава?
Самое простое - "Русскую правду", первый наш свод законов. Многие слышали про Анну Ярославну, королеву Франции. Кто-то может вспомнить строительную деятельность - основывались новые города, в существующих возводились первые храмы характерной древнерусской архитектуры. Те, кто изучал вопрос с церковной точки зрения, могут упомянуть, что при Ярославе был назначен первый русский митрополит. Ну, и отдельные читатели исторических пабликов могут в стиле "скандалы-интриги-расследования" порассуждать об усобице, в результате которой Ярослав пришёл к власти. Такова уж обратная сторона наметившейся моды на историю - в погоне за "вкусным контентом" растут и объёмы попыток покопаться в грязном белье многовековой давности.
В результате может сложиться весьма неоднозначная картинка: что князь получил роскошь интерпретировать историю на свой лад, победив в гражданской войне, поставил митрополитом своего пиар-менеджера и удачно пристроил дочь на продвинутом и просвещённом Западе - аж за целого французского короля выдал. Какой-то странный расцвет получается, не находите? И здесь я от себя особо ничего не выдумал - подобные оценки по любительским статьям действительно бродят.
Но это - если рассматривать Ярослава изолировано, только в границах Древнерусского государства. А ведь по отношению к нему такое сужение поля зрения искажает общую картину сильнее, чем в случае любого другого князя - поскольку на международной арене Ярослав был очень и очень активен, и очень на многое так или иначе повлиял.
Так, в скандинавских сагах Ярослав занимает довольно значительное место.
И здесь вот что важно понимать. Скандинавская сага - это не летопись, и не хроника. Это - облечённые в стихотворную форму концентрированные понты удачливого вожака морских разбойников. Или грубейшая лесть этому вожаку, если вдруг автор саги - не он сам. Потому в сагах полно вымышленных деталей, направленных на дополнительное восхваление автора и/или заказчика, но при этом полностью отсутствуют детали, из которых оного восхваления не выжмешь. Таким образом, если какой-то персонаж, не являющийся собственно автором/заказчиком, не относящийся к славным соратникам автора/заказчика или славным предкам автора/заказчика просто назван по имени - это уже говорит об определённом к нему уважении со стороны викингов. Так как подобные детали в сагах как бы говорят "вот посмотрите, с какими уважаемыми людьми наш персонаж дела имел".
И в свете этого часто встречающиеся в сагах посылы а-ля "ярл Фарлаф Копыто был так крут, что входил к конунгу Ярислейфу без стука и открывал дверь ногой" делают русского князя в глазах викингов персонажем калибра Карла Великого, не меньше. Но за что такое уважение? Да за то, что в истории Скандинавии того периода он - важнейшая фигура, стоявшая за очень многими масштабными процессами.
В ранние годы княжения Ярослава в Скандинавии стало постепенно оформляться доминирование Дании, связанное с именами Свена Вилобородого и Кнуда Великого - тех самых, которые завоевали Англию. Непомерное усиление датчан, естественно, тревожило других скандинавов - и они пытались что-то ему противопоставить. Так, будущий король Норвегии Олаф Харальдсон до восшествия на престол сражался на стороне англичан (в процессе, кстати, перешёл в христианство - и вошёл в историю как Олаф Святой, креститель Норвегии). Анти-датскую политику он продолжил и став королём. Одной из его целей стал союз с Швецией, ради чего он посватался к дочери шведского короля Ингигерде. Но со сватовством его обогнал Ярослав, и Ингигерда отправилась в Новгород. Возникла прелюбопытнейшая политическая коллизия. Получившая, при этом, не менее любопытное разрешение. За Олафа отдали младшую сестру Ингигерды, и альянс стал тройственным: Норвегия, Швеция и Русь. И в силу этого союзники Олафа, беглые английские принцы, смогли найти убежище от нанятых датчанами убийц именно при дворе Ярослава.
Шведско-норвежский поход на Данию, впрочем, обернулся провалом, после которого бежать к Ярославу пришлось уже Олафу. Однако, на этом ещё ничего не закончилось.
При жизни Кнуда Великого возможностей действовать у его противников было немного - слишком велик был его авторитет. К тому же, датский король проявил себя весьма толковым политиком, и в противовес русско-шведско-норвежскому альянсу сколотил свой союз - со Священной Римской Империей, заинтересованной в покое на своих северных границах, и Польшей, имевшей свой собственный зуб на Ярослава.
С последней Ярослав и начал, вмешавшись в борьбу за престол между сыновьями покойного короля на стороне слабейшего - чем, кстати, вернул полякам любезность за былую попытку свергнуть его самого в пользу Святополка. Ставленник Ярослава, впрочем, надолго на престоле не задержался - однако, усобица достаточно подорвала польские силы, чтобы более на ней не беспокоиться и получить свободу рук на северо-западном направлении.
Примерно в то же время Олаф Харальдсон, оставив сына Магнуса на попечение Ярославу, вернулся в Норвегию, где с шведской помощью попытался изгнать датчан. Однако, датчан поддержала часть норвежской родовой знати, закономерно опасавшейся, что за покорность Кнуду прежний король их по головке не погладит. В битве с ними Олаф и погиб.
Четыре года спустя в возрасте сорока лет умер Кнуд Великий. Сам он это сделал, или ему в этом кто-то аккуратно и незаметно помог - за давностью лет уже и не установить. Однако, в том же году анти-датский альянс начал действовать.
В Норвегии высадился Магнус, изгнавший датчан и от души поквитавшийся с предавшими его отца ярлами. Война с датчанами развивалась для норвежцев успешно, и завершилась мирным договором, согласно которому если или Магнус, или датский король Хардекнуд умрёт без наследников, то второй забирает обе короны.
В то же время при дворе Ярослава нашёл убежище ещё один изгнанный принц - наследник венгерского престола Андраш Белый.
Тем временем Хардекнуд умер, и датский престол перешёл Магнусу. С английским, впрочем, вышла заминка - видимо, не желая отдавать конкуренту слишком многое, Хардекнуд успел назначить своим тамошним наследником одного из последних представителей прежней англосаксонской династии - Эдуарда Исповедника, до того томившегося в плену в Нормандии. Нормандия, кстати говоря, дружила со Священной Римской Империей против своего формального сюзерена, французского короля - и в силу этого имела хорошие отношения и с союзником германцев Кнудом. И хоть империя Кнуда прекратила существование, германским императорам было неинтересно отдавать Англию никому из враждебного и им тоже анти-датского альянса - ни Магнусу, ни прятавшемуся в Киеве Эдуарду Изгнаннику. Исповедник же был покорен им практически во всём, и в качестве своего наследника видел нормандского герцога Вильгельма.
Ярослав на такой фокус отреагировал ассиметрично. Когда в 1045-м году, через три года после смерти Хардекнуда, Венгрия угодила под контроль Священной Римской Империи, руководителем анти-германского восстания стал именно укрывавшийся до того в Киеве Андраш. Официальной поддержки войском от Киева ему не последовало, однако, "добровольцев" Ярослав, похоже, всё-таки отправил. По крайней мере, именно на это указывает то, что на стороне Андраша в той войне сражался Эдуард Изгнанник. Что, согласитесь, весьма прозрачный, выражаясь по-современному, месседж. Восстание Андраша было успешным, и на ближайшие семь лет он прочно закрепился в роли конкретной занозы в германских юго-восточных границах.
Наконец, в 1052-м году произошло восстание англосаксонской знати, изгнавшей нормандских советников короля, и тому ничего не оставалось, кроме как прогнуться под Ярослава и назначить наследником Эдуарда Изгнанника.
К слову, за год до этого состоялась свадьба той самой Анны Ярославны и французского короля Генриха. Что, с учётом всего вышесказанного, выглядит уже особенно интересно.
Получалось, что Священная Римская Империя не граничила с союзниками Ярослава только на одном единственном направлении - южном. А это в полный рост ставило её перед перспективой постепенного вежливого удушения.
Однако, в 1054-м году Ярослав Мудрый скончался. И стало очевидно, насколько вся эта конструкция держалась лично на нём, на его авторитете, государственном мышлении и внешнеполитических контактах.
Сам Ярослав ушёл побеждавшим на всех международных фронтах. Но после его смерти всё посыпалось. Впрочем, это уже тема для другой статьи.
