Так вступили мы в новую жизнь с ежедневной боевой обстановкой, полной всевозможных тягот, лишений, невзгод. Начали жить той жизнью, где ежечасно над тобой витает смерть, жизнью полной опасностей, непредвиденных обстоятельств, постоянных тревог, напряженных нервов и частых недоеданий, недосыпаний, невозможности помыться и переодеться.
Начли жить жизнью крота, в постоянном пребывании в земле в сырости и не знаешь, выйдешь ли ты отсюда еще, или останешься здесь навсегда приваленный в земле вражеским снарядом.
Начали жить жизнью постоянных нарядов в караул, в секрет, в наблюдательный пункт, и в холод, и в дождь, и в слякоть, мороз, непогоду.
Узнали походы, переходы, передвижения с полной выкладкой солдатской амуниции. За плечами вещевой мешок с бельем, сухарями и прочей снедью неприкосновенного запаса.
С винтовкой на правом плече, с полным набором патронов на поясе, через плечи и так, в руках.
В придачу еще и саперный инструмент, лопата обязательно, порой кирка, топор, пила, даже лампа.
И вот идешь ты день, два, ходишь неделю, в жару ли нестерпимую, в ненастье ли с непрерывными дождями и пронизывающими ветрами осенней непогоды, слякоти, распутицы с нависшими сверху темными тучами.
Ходишь ты с места на место и, как в басне говорится: "И под каждым ей кустом, был готов и стол и дом".
Но вот, наконец, привал. Изнуренные, намокшие, голодные ложимся вповалку в каком-нибудь сарае, плотно прижавшись друг к другу.
Смотришь, за ночь уже и обсох весь. Еще и пар валит с каждого.
Остались в памяти обрывки этих воспоминаний из жизни войны.
Запомнились случаи осенней непогоды, хлещет дождь, холодный пронизывает тебя ветер, непроглядная темень глухой ночи. Стоим в неглубоком окопчике весь измазанный глиной, грязью, землей и никак нигде нельзя укрыться от этого ненастья.
Стоишь и зорко смотришь в темень ночи, прислушиваешься чутко к каждому шороху, нервы напряжены до предела. Ведь в такую ночь и жди вылазки врага. И какой блаженной роскошью представляется тебе землянка сзади, где топится печурка и так тепло там и уютно.
Но прочь гонишь эти мысли.
Ведь за твоей спиной отдыхающие товарищи солдаты, возлагающие на тебя надежды. За тобой весь тыловой арсенал людей и огромное военное хозяйство.
Наконец, за тобой вся огромная Россия, твоя семья, родные, земляки.
Крепче сжимается винтовка в руках, зорче смотрят глаза в темень, острее ловят уши шороха дождя и порывы ветра, напряженнее стали нервы и весь ты преобразуешься в плотный, крепкий, непоколебимый сгусток решительности не подвести своих товарищей и оправдать их доверие.
Словно ты тут и в самом деле грозная, неприступная крепость.
Но зато с каким наслаждением, успокоением на утро греешься у печурки и потягиваешь горячий чай, а потом засыпаешь убийственным, непробудным сном, на голом земляном полу с едва набросанном по нему мхом или травой, плотно завернувшись во всемогущую серую шинель, насквозь пропитанной потом, пылью, землей.
На многие версты, километры растянулась линия окопов, проволочных заграждений, сотни тысяч людей в них живущих, ощетинились бесконечным рядом штыков друг против друга зорко наблюдая друг за другом, по временам открывая стрельбу по какой-нибудь появившейся цели.
У каждой роты, взвода, каждого солдата вдобавок к винтовке и патронам имеется еще и ручные бомбы, гранаты, "апельсины".
Окопы бывали разного вида.
Были наскоро, наспех вырыты в ходе сражения весьма неровной, изломленной линией, где кто залег.
Затем постепенно прорывали друг к другу ходы сообщения и получалась потом ломаная, нестройная линия окопных нагромождений.
Происходила какая-то работа и жизнь кротов, роющихся всю жизнь в земле.
Но не только были такие окопы.
Были и настоящие солидные инженерные сооружения, рассчитанные на длительную и прочную остановку.
Такие окопы строились в тылу по чертежам переносимых в натуру.
Делались они глубокие, в полный рост человека, с землянками, блиндажами, бойницами, зигзагообразными ходами сообщения далеко в тыл или лесок какой-нибудь. Отводились и специальные уборные в сторону.
Они были тщательно замаскированы под цвет местности и ограждены прочными проволочными заграждениями в четыре ряда с секретными проходами в них.
В таких окопах нас и поместили после беспорядочного нашего отступления первого боя.
В них мы тренировались, приучались к боевой обстановке и следили за действиями противника.
Жили по отделения в каждом отрезке окопа с землянкой, и по ночам бегали с котелками в тыл к полевой кухне за супом, кашей и порциями.
Долго еще мы переживали и приходили в память от пережитого отступления и пулеметного обстрела.
Но, постепенно, день за днем привыкали и входили в колею военной жизни, боевой обстановки с ее постоянными тревогами, обстрелами, вылазками и нервными переживаниями в ожидании боя или принятия боя, начинающегося с артиллерийского обстрела.
ПРЕДЫДУЩАЯ --- СЛЕДУЮЩАЯ
Понравилась статья, подписывайтесь на канал и ставьте класс,делитесь в соцсетях и статей будет больше.