Спать… Очень хочется спать, но мальчонка с трудом продирает глаза и вместе с другими семи-восьмилетними пацанами идет в поле.
А там – изнуряющая жара и… прополка хлебов. От колких сорняков детские руки грубеют, как у настоящих мужиков. Эти впечатления детства он не сможет забыть никогда, это часть его самого, часть судьбы, в которой – биография его сверстников и страны.
Вообще-то, он помнит себя еще пятилетним, когда в тридцатом году в его деревне, что в Бондюжском районе, организовался колхоз. Из 27-ми дворов в него поначалу вошли лишь 12. Однако года через три в колхоз вступили почти все жители, в том числе и его родители- середняки, главное богатство которых – шестеро ребятишек, да еще вороной конь Каштан, корова, овцы, кое-какой инвентарь. Он, старшенький, без боязни подходил к лошади и даже пытался забраться на нее. А несколькими годами позже парень и Каштан заявляли о себе уже на скачках.
По правде сказать, настоящих богатеев в деревне не было, но процесс раскулачивания не обошел ее стороной. Имеешь две лошади – уже кулак.
– Хорошо помню, –говорил Багданур Файзрахманов, – голодный тридцать третий год, который стал таким после засухи. Тогда в деревне организовали что-то вроде американской столовой для колхозников, где варили суп с пшеном. Мы, мальцы, тоже вертелись там в надежде получить хоть немного жидкой мутной баланды, но с таким замечательным запахом. Бывало, перепадало что-то. Тридцать шестой год был еще суровее, тогда погибал даже скот, которого в колхозе и так было мало, если не считать лошадей. Некоторые шли на скотомогильники и брали там падаль для обеда. Выручали крапива, лебеда, конский щавель. Зато следующий год был на редкость урожайным, и на трудодень выдавали по 12 килограммов зерна. Картошку, капусту и другие овощи колхозникам привозили прямо к дому, хочешь не хочешь, а бери.
Его память сохранила фамилию одного из первых председателей колхоза: уроженец елабужского села Большое Елово Сычев был руководителем умным, начитанным. Это он заставлял боронить посевы ржи, которую сорняки одолели так, что ручная прополка уже не спасала.
Если бы не злопамятный 1937-й… Дальновидный председатель, понимая пользу удобрений, заставлял возить в поле навоз. Из-за нехватки лошадей колхозники делали это на салазках. И надо же было случиться выкидышу у одной из сельчанок! Нашлись «доброжелатели», донесли об этом куда следует, и вот «враг народа» – уже в Бондюжской КПЗ.
Через несколько дней Сычева и его сокамерников повели в баню. Свободолюбивый, по дороге он бросился под колеса грузовика.
…Жизнь понемногу налаживалась. Вот уже на полях появились первые тракторы – ХТЗ «со шпорами», свои механизаторы, на которых подростки (им доверяли только лошадей) посматривали с затаенной завистью.
И вдруг… «Война!» – заголосила деревня. Тут же ударили в рельс: «Все на сходку!» Собрались, погоревали, потужили и стали собирать мужиков в дорогу. На другой же день деревня убавилась на полсотни человек. Через неделю война забрала всех, кто годился защищать Родину.
– И тогда настал наш черед идти в тракторную бригаду. Мальчишек взяли сначала прицепщиками, потом я получил трактор СХТЗ, без кабины, понятно, с ручкой для заводки, – продолжал делиться воспоминаниями Багданур Файзрахманович. – А что понимали мы тогда в технике? Хорошо, что кое-кто из мужиков-трактористов получил бронь, они и наставляли подростков. Потом я работал на «Нати». Это уже гусеничный трактор, с кабиной. Затем появились С-100. Пахали день и ночь. Скидок не было даже женщинам. Они работали, не зная отдыха. Каждая и на комбайне в уборку за двоих управлялась. А каково было тем, у кого на руках осталось по трое-четверо ребятишек? Многие из женщин так и не дождались мужей, но детей на ноги подняли, причем замуж повторно не вышли. Ни одного косого взгляда не было им вслед, потому как достойную жизнь прожили.
…Лошадей, зерно, картофель и многое другое отправляли сельчане на фронт. Как выжили – знают только сами. Юнцы, сами голодные, возили хлеб в Елабугу. Обед набирался из 40-50 лошадей. В лютый холод дырявые бешметы (накидки редко у кого были) совсем не грели. Как-то вернулся Багданур домой часов в 11 ночи, а там – повестка: явиться на следующий день в военкомат. Было это в январе сорок третьего. На другой день деревня проводила на фронт еще шестерых защитников.
Из Агрыза их повезли в неизвестном направлении, как оказалось, на восток, куда добирались в телячьих вагонах целых 17 суток. Полгода учебы на младшего командира – и вот он уже под Ворошиловым, где ждало продолжение учебы, и вскоре младший сержант вполне освоился с пулеметом «Максим».
Еле выходили его в госпитале, куда попал из-за серьезной болезни. Но настоящие испытания были еще впереди.
С родными Багданур встретился лишь в 1950 году: после войны еще долгое время охранял лагеря пленных японцев. В деревне он какое-то время работал учетчиком, потом возглавил колхоз.