Боязнь летать на самолётах неразрывно связана со страхом попасть в авиакатастрофу. Вот только попасть на воздушное судно, обреченное на крушение, не так-то просто. Согласно статистике, шансы угодить не в тот авиалайнер 1 к 8 000 000. Более того, погибнуть при крушении самолёта тоже непростая задача. Я собрала истории людей, которые оказались участниками авиакатастрофы и выжили.
Гудзон, 15 января 2009 года
15 января 2009 года рейс 1549 US Airways совершил аварийную посадку, которая войдет в историю, как «чудо на Гудзоне». Одним из пассажиров того рейса стал Джош Пельц. Он поделился с The Guardian воспоминаниями о том злополучном дне.
«Мне хотелось бы думать, что любой на моем месте сделал бы то же самое», - говорил Джош Пельц.
Я сидел в 10 ряду, у окна рядом с аварийным люком, по правую сторону от прохода. Каждые 2 недели приходилось совершать очередной рейс по работе, и я всегда старался занять место с увеличенным пространством для ног.
На самом деле я спал, когда мы взлетали. Через несколько минут после того, как самолёт поднялся в воздух, произошел громкий взрыв. Самолет трясло, пахло горящей техникой. Все ахнули, кто-то начал кричать.
Выглянув в окно я увидел, что мы были очень высоко: дома были похожи на игрушки, а машины на муравьев. Но мы не падали, поэтому я подумал:
«Хорошо. Один из наших двигателей вышел из строя, но у нас есть другой. Мы вернемся в Ла-Гуардиа, у пилота все под контролем».
На тот момент я не понимал, что оба двигателя приказали долго жить. В салоне было жутко тихо – все оценивали ситуацию. Вскоре стало очевидно, что мы не идем в Ла-Гуардиа, мы направились прямо к воде, и я начал думать, что это конец. Я подумал о своей жене, Тесе, и наших двух детях, Аделине, которой почти три года, и Зои, которой было 12 недель. Затем я услышал объявление:
«Это капитан, готовьтесь к удару».
Все внезапно стало очень ясным. Мне пришлось перестать думать о смерти и начать быстро соображать о том, что делать, когда пилот приземлится в воде.
«Ты сидел на этом месте, - подумал я, - тебе нужно открыть эту дверь».
Примерно на высоте 300 футов я начал читать инструкции. Было указано шесть шагов, и я прочитал их два или три раза, проверяя себя на каждом шаге и пытаясь представить, как открываю дверь.
Самолет быстро приближался к воде. Я пристегнул ремень как можно туже и закутался в пальто.
Затем мы сели на воду. Это было похоже на худшую автомобильную аварию, которую вы только можете себе представить. Мы подпрыгнули и остановились. У многих людей носы или глаза были в крови из-за сильного удара о сиденье перед ними, но в голове крутилась только одна мысль:
«Этот самолет тонет, мы должны всех как можно скорее вытащить».
Кто-то рядом со мной пытался тынуть аварийный люк на себя, и я сказал:
«Нет, надо наружу».
К счастью, я знал, что делаю, потому что только-только прочитал это. Я знал, что люди бросятся к аварийному выходу, поэтому, если бы что-то пошло не так, образовалась бы куча, которая передавит друг друга.
Мне удалось открыть дверь и схватить за руку женщину, сидящую рядом со мной, Дженни, кажется. Мы вышли на крыло, держась друг за друга для поддержки. Волны били по крылу, и оно опускалось под воду. Мы продвинулись так далеко, как могли, чтобы освободить место для других людей, выходящих из авиалайнера.
Позже я слышал, что люди в салоне толкали друг друга и шли прямо по головам других, когда самолет начал наполняться водой, но на крыле все помогали друг другу. Было холодно, а куртки ни у кого не было. Некоторые люди были погружены в воду по пояс. Я подумал:
«Теперь мы утонем. Мы умрем от переохлаждения».
Казалось, что мы увидели первый паром через полчаса, хотя могло пройти всего пять или десять минут. Это было невероятно долго. На мгновение я подумал о плавании, но вспомнил, что переохлаждение наступает за секунды, а уже через несколько минут ваши конечности перестают работать. Если вы погрузите голову в воду - утонете.
Я четвертым вскарабкался на спасительный паром и начал помогать людям сесть в него. Там была женщина, сжимающая младенца изо всех сил, и мужчина, который полностью погрузился в воду и не мог ничего сказать. Он лежал на палубе парома и стонал. Спасатели выдали свои куртки и рубашки замерзшим людям.
После той катастрофы медики зафиксировали у меня много травм. Пока я лежал в больнице, постоянно прокручивал в голове альтернативные сценарии: дверь не открывается и ее ломают. Крыло ловит воду и опрокидывает нас. И еще меня мучал вопрос:
«Почему я? Почему я все еще здесь?»
Но одна вещь, которую я вынес из этого опыта, - это то, как все сплотились. Приятно знать, что я смог отреагировать на кризис. Я прошел через это шаг за шагом: откройте дверь, выбросьте люк, выясните, тонете ли вы. Что мне нужно сделать в ближайшее время? А следующий? Я просто продолжал это делать, пока не достиг твердой почвы, не вошел в паромный терминал и не поговорил с женой. Только тогда я понял, что спасся.
Су-Сити, Айова, 19 июля 1989 г
Эптон Ренберг купил билеты на рейс 232 United Airlines в последний момент. Он очень хотел вернуться домой из командировки, чтобы успеть на девятый День рождения его сына.
«Я всегда прошу место в хвостовой части самолёта, но свободным оставалось только 9А у аварийного выхода с левой стороны. Если бы я занял свое обычное место, я был бы мертв», - делится мужчина.
Я сидел перед бортпроводником и, спустя чуть больше часа нашего полета, я наклонился к стюардессе и тихо сказал:
«Пилот очень странно управляет этим самолетом».
В тот же момент произошел громкий взрыв, но капитан корабля заверил нас, что мы потеряли только один двигатель и можем продолжить полет. Вдруг кто-то тихо сказал: «Гидравлика». Я тогда не знал, что все в этом самолете работало за счет гидравлической системы, и теперь воздушное судно потеряло всю мощность.
Стюардессы вели себя как обычно. Затем, через 30 минут после взрыва, нам сказали пристегнуть ремни и попытаться обезопасить голову. Экипаж сказал, что мы должны быть готовы к худшему.
Я все еще не думал, что мы умрем. Я предполагал, что они смогут выровнять самолет и все будет хорошо. В салоне стояла гробовая тишина. Я помню, как снял галстук - не знаю почему. Я положил очки для чтения в карман рубашки, завязал шнурки и стал ждать.
Уже после того, как все закончилось, я узнал, что мы ударились о землю на скорости 260 миль в час. Нормальная посадочная скорость около 150.
Правое крыло первым ударилось о землю и начало возгорание. Самолет рухнул, подпрыгнул, снова упал на нос и начал вращаться.
Шум и удары были невероятными. Я не мог удерживаться в кресле и подпрыгивал, защищая руками голову.
Огненный шар горящего топлива прошел через уплотнение двери рядом с моим левым коленом и попал мне в лицо. Он расплавил часть моей рубашки из синтетики, обжег мою грудь и щель между носками и брюками.
Самолет разделился на пять секций, каждая их которых летела в своем направлении. Нас злобно бросало, словно детский мячик во время игры и в какой-то момент я потерял сознание.
Когда я пришел в себя, я висел вверх ногами на ремне безопасности. Расстегнув его прошел по потолку того, что осталось от салона к выходу. Повсюду были свисающие кабели, поэтому я пытался расчистить проход, позволяя людям позади меня выбраться. Я просто осознавал необходимость помогать людям и направлять их, чтобы они не мешали друг другу выбраться.
Отправляясь в аэропорт люди редко задумываются о безопасности. Но после этой катастрофы я готовлюсь к полёту заранее: стараюсь носить натуральные ткани. Часто надеваю толстовку с капюшоном.
«Человек, который лежал со мной в ожоговом отделении, был бортинженером, и он сказал мне, что когда персонал авиакомпании учат прикрывать голову одеялом при аварийной посадке».
Но одеял на каждого пассажира не хватает. Поэтому оденьтесь так, чтобы прикрыть как можно большую площадь вашего тела, подсчитайте ряды от вашего места до аварийных выходов, узнайте, как их открывать, и быстро двигаться даже в сложных условиях и панике. Все это может казаться бессмысленным на земле, но иметь решающее значение во время авиакатастрофы.
Возможно, именно вы станете тем человеком, на которого будут смотреть, чтобы спасти свою жизнь, - говорит Эптон Ренберг.
Гора в Буге, Колумбия, 20 декабря 1995 года
Это был 21 день рождения Мерседес Рамирес Джонсон. Рейс 965 American Airlines направлялся в город Кали, Колумбия. Молодой человек летел вместе с родителями, чтобы провести Рождество в кругу семьи его отца. Было около 21:00, до приземления оставалось около 15 минут, когда пилот без предупреждения поднял нос самолета. Кабина сильно тряслась, началась невероятно сильная турбулентность. В салоне поселилась паника.
Моя мать сидела на один ряд впереди. Мое же место находилось рядом с отцом, в ряду над крылом. Я помню, как слышал, что мама молилась. Ее голос успокоил меня. Я не предполагал, что мы разобьемся или умрем. Я просто продолжал думать, будто пилот может услышать мои мысли:
«Поторопись и исправь это. Исправь это».
Затем появился невероятно громкий гул из хвостовой части самолета. Авиалайнер завибрировал. Я схватил отца за руку, а он очень крепко держал мою. Я положил голову себе на колени и закрыл глаза.
Когда я пришел в себя, я не понимал что происходит. Вокруг меня все было разбито. Середина моего правого бедра была согнута, а нижняя половина ноги находилась позади меня, но я не чувствовал боли. Я лежал в проходе, услышал снаружи мужской голос и пополз к нему. Этот некто вытащил меня. Только четверо из всех пассажиров выжили, все сидели в средней части самолета. Мы ждали помощи на горе 18 часов.
Только когда я попал в больницу, я понял, насколько сильно я ранен. У меня была сломана нога, выявлены травмы спинного мозга, спины, внутренние повреждения от ремня безопасности, переломы ребер.
Репортеры вошли в мою больничную палату под видом врачей и медсестер и в прямом эфире рассказали мне, что мои родители скончались. Я видел записи этого интервью, но не помню, чтобы с ними разговаривал.
Позже выяснилось, что за 15 минут до крушения самолета пилоты совершили ошибку. Мне рассказывали, якобы летчики случайно ввели неправильный код в бортовой компьютер. Я до сих пор не знаю, что это означает. Они не осознавали, возможно, из-за плохой видимости, находящуюся впереди гору, пока не сработала система предупреждения о приближении к земле. Тогда они подняли резко самолет, но было слишком поздно.
К счастью, подобные ситуации крайне редки и встречаются с крушением самолётов единицы. Можно ли повысить шансы на выживание в авиакатастрофе? Можно. Главное, подготовиться заранее и применять навык во время каждого полёта. К сожалению, никогда не знаешь заранее какому самолёту не суждено приземлиться.