После взрыва на шахте Листвяжной, решил написать эту статью. Я отработал на шахтах юга Кемеровской области тридцать с лишним лет, так что знаю, о чем пишу.
Метан - главный враг шахтеров, при определенной концентрации он может взорваться, а если присутствует еще и угольная пыль, то это вообще бомба. Как говорят шахтеры - был бы газ, искра всегда найдется. Если в лаве произойдет взрыв такой смеси, то это просто катастрофа. По всем выработкам поднимается угольная пыль и она тоже взрывается. Получается каскад взрывов. Очевидцы (знакомые горноспасатели) рассказывали, что после таких взрывов, на штреках рельсы просто в узел завязывает. Выжить после этого просто невозможно.
Я еще до Армии работал на шахте, горнорабочим третьего разряда, после службы опять устроился туда. Отучился без отрыва от производства на Горнорабочего Очистного забоя (Гроз) и работал в лаве. Сначала в деревяшке (угольный массив буришь, палишь, выгружаешь и крепишь), там чисто ручная работа, тяжелая, но платили не плохо. В этих лавах с метаном проблем не было.
Потом я попал на участок с механизированной системой отработки. Комбайн двигается по лавному конвейеру и рубит уголь, по всей длине очистного забоя устанавливается механизированная крепь, состоящая из секций, которые удерживают кровлю. (Объясняю по простому). После рубки комбайном кровля обнажается и мы, грозы, задвигаем следом за ним крепь, чтобы кровля не обрушалась. Вниз комбайн едет на зачистку, и мы задвигаем уже лавный конвейер. И так туда-сюда.
Вся гидравлика на крепи работает от масляных станций (мы называли их масленки), которые создают давление в магистрали около трехсот атмосфер.
В таких лавах всегда присутствует метан, который выделяется при рубке угля. Все зависит от насыщенности пласта метаном, интенсивности рубки и вентиляции. Вот тут шахтеры и химичат по всякому. План никто не отменял, а премия довольно таки существенно поднимает заработок. На вентиляционном штреке (верх лавы) всегда стоит датчик.
Если концентрация метана превышает 1.2%, этот датчик срабатывает и отключает подстанцию. Т.е. все механизмы в лаве не работают. Этот датчик всяко пытались обмануть, накрывали фуфайкой, или в пакет прятали, короче, кто на что горазд.
Это всего лишь вступление, для того, чтобы смысл дальнейшего поняли даже люди далекие от шахты.
В начале 90-х мы отрабатывали лаву, в которой метану было очень много. Не знаю почему, возможно специально, с верхней подстанции были запитаны только масленки. То есть, при превышении концентрации датчик срабатывал, подстанция выключалась и масленки тоже. Вся конвейерная линия, лавный привод и комбайн работали, как ни в чем небывало. Они были запитаны с нижней подстанции.
Комбайнер давал газу и выезжал наверх, а мы не могли за ним задвинуть крепь (читай выше, масленки отключены). Слесарь уже сидел на верхней подстанции (от лавы примерно километр) и ждал, когда метан пройдет, концентрация снизится и можно будет включить напругу. Когда подстанция включалась, мы запускали масленки и задвигали крепь.
Так и работали, пока однажды я не увидел на комбайне показания прибора, который носил комбайнер. Вроде СМП (сигнализатор метана постоянный) назывался. Такая небольшая карболитовая коробочка, а на ней горит шкала и показывает сколько метана в воздухе. Обычно комбайнеры клали этот СМП прямо на комбайн. Так вот, комбайн рубит уголь, я смотрю - на шкале показания 6.5 % У меня чуть волосы дыбом не встали.
Для взрыва необходимо, чтобы концентрация метана в рудничной атмосфере была от 5 до 16 %; самая взрывоопасная концентрация — 9, 5 % При наличии угольной пыли взрыв может произойти и при меньших концентрациях.
- Алё, выключай комбайн мать твою! - кричу я комбайнеру.
- Что случилось?
- Ты на прибор то иногда смотришь? Жить надоело что ли? Мне нет.
Тут прибежал звеньевой.
- На фига комбайн остановили?
- Коля, ты посмотри сколько метана. - отвечаю я ему.
- Да фиг с ним, сейчас наверх выйдем и все проветрится, план то надо давать.
- Зачем такой план, маленькая искра и нам всем хана!
Коля меня не послушал и комбайнер продолжил рубить уголь. После этого я постоянно с Николаем ругался по этому поводу, но он меня не слушал. Однажды, в ночную смену, с нами пошел бригадир - Санька. Ситуация повторилась, и я позвал бригадира и показал ему СМП. Уже не помню, сколько там было процентов, пять или шесть. Бригадир сразу же остановил комбайн и лавный привод. Прибежал Коля, звеньевой.
- Что встали? План надо давать.
- Ты вообще офигел что ли? Какой план? У всех жены и дети, хочешь их сиротами оставить? - заорал на него Саня.
После этого случая мы прекратили такие гонки со смертью. Нарушали конечно, но не таким способом. До сих пор, вспоминая эту лаву, благодарю бога, что пронесло. А ведь если бы газ взорвался, пострадали бы не только мы, а все, кто работал в нашем крыле. Это и проходчики, и вспомогательные участки и прочие, минимум человек пятьдесят. Из за таких коль, которым нужен план любой ценой, гибнут ни в чем неповинные люди.
Не знаю, что произошло на Листвяжной, скорее всего тоже что-то схимичили, или накрутили. Последнее время я работал уже на водоотливе (три года назад уволился), спрашивал у грозов, можно ли сейчас обмануть датчики. Они мне ответили, что с системой Flexcom (я уже писал про эту систему - "Мужики, я клянусь вам, что эта система устанавливается только для вашей безопасности". Начальству верить нельзя!) это невозможно. На Листвяжной, видимо, такой системы не было. Она очень дорогая, но имеет много всяких полезностей.
Спасибо за внимание, дорогие читатели Дзена!
