Начало книги.
В госпитале у меня прошли потертости на ногах, но остались надолго шрамы от них. На это понадобилась неделя без сапог. Ко времени, когда меня положили в госпиталь, я уже перестал носить портянки. Мне из дома прислали носки. Но потёртости только начали заживать.
К моменту, когда меня положили в госпиталь, раны на ногах продолжали гноиться. Носки прилипали к ноге и присыхали. Каждый вечер я снимая сапоги и носки я раздирал рану. В госпитале рану заклеили пластырем, и она быстро зажила без сапог.
В госпитале всех солдат считали "косоманами". Видимо это происходило от того, что они часто встречались с такими солдатами. Особенно напирала на это старшая медицинская сестра отделения.
- Подъем. Вставайте косоманы, наркоманы - кричала она утром, будя нас в сутки своего дежурства.
Мне было обидно слышать это, так как я не являлся ни тем, ни другим. Я никого не просил класть меня в госпиталь. Начальник отделения сам вызвался меня обследовать. Для меня было неожиданным его решение о моей госпитализации. Я не видел в этом большой потребности, но ослушаться или спросить с подполковником я не стал.
Первый раз, когда я такое услышал, мне это резануло по душе. Потом я сравнил это с тем потоком гадости в роте от сержантов, солдат старшего призыва и понял, что это меньшее зло. Тем более эта медсестра заступала на дежурство в сутки через трое.
К сожалению, в армии очень часто прибегают к несправедливым оскорблениям и надо быть очень толстокожим к такому поведению людей. Пустые запугивания, оскорбления, шантаж это те приёмы которые используют для того чтобы заставить солдат работать.
Эта же медсестра сильно настаивала на соблюдении госпитальных правил. Например, ходячим больным запрещалось ложиться на кровать до обеда. Все должны были сидеть на стульях.
Остальные медсёстры были вполне симпатичными и милыми женщинами около сорока лет. Я с ними всегда заводил милые беседы, когда они небыли сильно заняты. Все события и слухи гарнизона эти женщины рассказывали мне.
Я постарался познакомиться со всем коллективом госпиталя. От завхоза до начальника отделения. Только два хирурга начальник хирургического отделения и начальник госпиталя, остались малоизвестны мне. Они были не склонны к общению с пациентами.
Аптекарь госпиталя тоже держался особняком от основного коллектива. Медсёстры его сильно недолюбливали. Они всем на него жаловались. Аптекарь постоянно не додавал спирта на терапевтическое отделение.
Когда дежурила старшая медсестра отделения, я уходил поболтать к завхозу. Туда же к нему заглядывал рентгенолог.
С этими мужиками я обсуждал все новости мира и нашего гарнизона.
Когда мне становилось совсем скучно, я выходил общий коридорчик, напротив лестницы там я встречался с ребятами из хирургического отделения и болтал с ними. Они мало рассказывали о себе, но часто рассказывали о событиях в своих частях.
Таким образом, я имел сразу три источника информации. Я был в курсе происходивших событий в гарнизоне, как среди гражданских, так и среди военных жителей посёлка.
Явных косоманов я выявить не мог, но вот наркоманы в госпитале были. Одного парня видел в хирургическом отделении. После операции он не мог спать по ночам без приёма специальных препаратов.
Второго парня я видел в нашем отделении. Его привезли как дистрофика. Он потерял сознание во время отработки наряда, но потом выяснились, что этот урюк потребляет какую-то травку.
Похоже, этими же источником информации пользовался прокурор гарнизона. Очень многие преступные происшествия заканчивались именно в госпитале.
Поставить лайк, подписаться или оставить комментарий - дело добровольное.
Оглавление