#ДедПишет #дневник #великаяотечественная #втораямировая
- Стало известно об отставке Муссолини – значит, дела действительно развертываются. В последние дни мне особо уверенно представляется конец войны – какое-то хорошее предчувствие. Хоть бы скорее опомнился народ Германии и другие западных стран! Также в газете опубликован приказ Сталина об успешной ликвидации летнего наступления немцев. Ходят, пока еще слухи, о роспуске итальянской фашистской партии – значит, близок крах Италии и конец войны.
- В деревне полы тут земляные, их утром протирают глиной и посыпают песком, а также цветущей полынью и чабрецом (нежно-лиловый цвет, запах вроде мяты). В комнате от этого солнечно, ароматно и празднично. Украинцы медленно ходят, степенно говорят, с обычным юмором – война ушла далеко отсюда. Качают мед, поют песни. Только упряжные коровы, редкие мужчины (чаще инвалиды), отсутствие грудных ребят, общая приглушенная тоска, прикрытая бодрым словом - напоминают о войне.
- Работаю в бывшей столовой. По старой памяти пока я здесь, подносят мне деревенские угощения – груши, сотовый мед, молоко. Мед в этом году очень много – с улья по 2-2,5 ведра и мед роскошный: пахучий и сладкий.
- На берегу Дона ожидаю народ. Ни одного человека. Вышло какое-то недоразумение. На обратном пути собрал букет полевых цветов. Все это напомнило мне самого себя в 20 лет – загорские поля, одиночество и ожидание чего-то впереди. А сейчас – все уже позади .
- Встал в 4 утра. Сегодня здесь командирская учеба. От Дона до штаба – километров 5 – пришлось идти пешком по песку, под солнцем: вымок весь, но не опоздал. На курсах в сотый раз одно и тоже повторяют. От жары, утомления, недосыпа все дремлют, хотя отчаянно борются с этим. Нет никакой возможности: не помогают ни вода, ни табак. День, как на грех, особенно жаркий. Так продолжается девять часов подряд до 6 часов вечера. Уже темнеет, выхожу к берегу Дона. На небе – молодой серпик месяца, отражающийся полосой на глади широкой и тихой реки. Правый берег – здесь не особенно высокий – гол, левый – густо порос косматыми вербами, ивами и лозняком. Едва дозвался лодку. Возница уже соскучился, дожидаясь меня. Становится совсем темно, месяц садится за степью и на небе загораются яркие, южные звезды. Летний теплый ветерок сушит мою мокрую от пота гимнастерку. Едем степью местами недавних боев. Жизнь вступила здесь в свои права. Распахана полоса рядом с окопами, в которых итальянские трупы еще сидят, оскалив зубы черепов. Мягкий сладковатый запах тления несется по степи.
- Женщины из Осетровки обнаружили три тела - два красноармейца и медсестру. Та делала перевязку и все трое поражены осколками. Трупы лежали, прислонившись друг к другу. Голова красноармейца лежала на коленях у девушки, и ее сохранившиеся густые и длинные косы упали ему на плечи. Лиц уже не было, черепа смотрели друг на друга пустотой глазниц. Здесь же из троих и похоронили.
- Разговариваем с возчиком. Он солидный пожилой мужчина, из наших кадровых. Два сына его – летчик и танкист – уже убиты. В апреле он получил письмо, что в прошлом году в сентябре умерла жена и осталось трое ребят - от 10 до 15 лет на хозяйстве.
- Все наши сооружения внутри исписаны лозунгами, например – «Боец, помни, что это построено руками советских девушек», или «Боец, твердо защищай жизнь и честь твоей любимой», или «Боец, громи подлых зверей-фашистов». Есть надписи: «Это строили Зина, Надя, Катя и Феня из Богучара». Иногда на свежих досках портреты карандашом самой Зины или Кати с надписью «Катя (Зина) из Богучара». Много оставлено увядших букетов. Везде видна заботливая женская рука. Это очень характерно для района, бывшего в оккупации, хотя и полгода.