Продолжение:
Следующий одиозный экономический момент «гастрономического» характера заключается в запрете, налагаемом на употребление вина. Судя по тому, что причина отказа проповедникам ислама в принятии представляемой ими религии была сформулирована во фразе «Руси єсть весельє питьє . не можемъ бес того бъıти», алкогольный мотив был здесь доминирующим, основополагающим. И причина этого неприятия вызвана, как мы увидим ниже, не только необходимостью отказа от употребления алкоголя на бытовом уровне. Особенно с учетом того, что пьянство на бытовом уровне не поощрялось ни обществом, ни государством, ни церковью. Многочисленные примеры отрицательного отношения к пьянству дошли до нас в различных «Словах» и церковных поучениях. В «Слове о хмеле» Кирилла, философа словенского, говориться «А кто подружится со мною (хмелем – Д.К.) и начнет любить меня тотчас же того сделаю блудным, а богу не молящимся, а в ночи не спящим, а на молитву не встающим… ввергну его в большую погибель – град его или село опустошу, а самого по миру пущу, а детей его в рабство предам…» (Слово о хмеле. Перевод М.Д. Каган-Тарковской // Изборник. Повести Древней Руси. М. 1986. с. 248). «Добро еже не питии вина… имъ же распаляются стр(с)ти» (Огласительные поучения Феодора Студита // Словарь древнерусского языка XI-XIV вв. Т. I. М. 1988. с. 429). «О горе крепкимъ вашимъ и силнымъ, черпающимъ вино» (Сборник житий и слов XIV- XV вв. // Словарь древнерусского языка… с. 429). «Подобает же епископу без порока бытии – не кваснику, ни бийце» (Slovnik jazika stroslavenskeho. T. II. Praha. 1967-1976. s. 19. Цит. по: Похлебкин В.В. История важнейших пищевых продуктов. М. 2001. с. 69).
На Руси, в домонгольский период слово «вино» употреблялось исключительно для обозначения собственно виноградного вина, привозимого с юга (История культуры Древней Руси. т. 1… с. 270). Впрочем, если к вину добавлялось какое-либо определение (вино твореное, вино цветовьное), то речь могла идти и о местном напитке (Slovnik jazika stroslavenskeho. Praha. 1958. T. I, s. 190. Цит. по: Похлебкин В.В. История важнейших… с. 64. Словарь древнерусского языка. Т. I. М. 1988. с. 429). Прочие хмельные напитки имели собственные наименования и разделялись по способам производства:
1. Медостав – естественное сбраживание местных продуктов природы – березовый сок (березовица пьяная), мед (мед ставленный), ягодные соки;
2. Квасо-пивоварение – искусственное сбраживание зерновых продуктов (рожь, ячмень, овес) после варки сусла и добавления различных трав (в т.ч. хмеля) с целью ароматизации и улучшения вкусовых качеств. К ним относились квас (аналог современного пива). Вульгарный глагол «квасить» и сегодня употребляется в значении – употреблять алкогольные напитки. Ол (олус, олуй) – крепкое пиво с добавлением пряных трав (от латинского «olus» - трава);
3. Медоварение – искусственное сбраживание меда или его купажирование (комбинация) с искусственно сброженными зерновыми продуктами. Представлял собой водный раствор меда с ячменным или ржаным солодом – мед вареный или мед питный;
4. Технически несовершенное винокурение – гонка сброженных зерновых продуктов. Квас «твореный», квас «неисполненный», вино «твореное».
Последний способ производства появляется только в XII-XIII вв. (Похлебкин В.В. История важнейших… с. 74-75).
Разумным было бы предположить, что запрет ислама распространялся не только на вино, как таковое, но и на все продукты, полученные в результате вино-спиртового брожения (другого способа производства в то время просто не существовало).
Здесь необходимо обратить внимание на тот факт, что IX-X вв. являются временем начала формирования древнерусской кухни. И именно в этот период появляется русский хлеб и другие хлебные изделия из кислого дрожжевого теста (Он же. Национальные кухни… с. 17).А теперь сравним технологию производства кислого дрожжевого хлеба и такого алкогольного напитка, как, например, квас. Очевидно, начало его производству дало наблюдение за самопроизвольным, естественным закисанием березового сока (березовица пьяная). Развивая этот процесс, вместо березового сока, заготовлявшегося в больших количествах (о чем свидетельствует еще Ахмед ибн Фадлан), стали использовать зерно или муку, давая ей закиснуть уже с помощью стимуляторов – дрожжей, получаемых из хмеля, солода или уже закисшего теста.
Вода – мука – солод – хмель. Но именно таков рецепт получения не только алкогольного напитка, но и опары (закваски) для выпечки дрожжевого хлеба! То есть, квас (пиво), как алкогольный напиток и хлеб, как продукт питания имеют одинаковую рецептуру, одни и те же ингредиенты и, следовательно, неотделимо связаны одно с другим. Таким образом, под запрет ислама на употребление вина, помимо собственно алкоголя, по формальным признакам должен был попадать и дрожжевой хлеб! А это уже, без преувеличения, прямая, как и в случае со свиным мясом, угроза продовольственной безопасности Древней Руси.
Вспомним ритуалы, посвященные культу плодородия, описания которых дошли до нас в позднейших редакциях. М.В. Ломоносов, сообщает о гаданиях на будущий урожай, которые осуществлял жрец Святовита на о. Рюген. После жатвы жрец, по уровню вина в роге в руке статуи Святовита, определял, насколько урожайным будет следующий год. Затем выпивал вино, вновь наполнял им сосуд и вручал идолу. Затем в жертву Святовиту приносились «великие круглые хлебы из муки и меда… При сем препровождался день в еде и питье, и за стыд почитали ежели кто не напился допьяна» (Ломоносов М.В. Записки… с. 38-39). Те же сведения повторяет и Н.М. Карамзин, добавляя, что освященным на жертвеннике пивом, с целью предохранения от болезней, обливали скот (Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. I. СПб. 1818. С. 115-116).
Практически полную аналогию с идолом Святовита, держащего в руке рог с вином – инструментом для гадания о будущем урожае мы находим в одном из образов Збручского идола, представляющего, по определению Б.А. Рыбакова образ Макоши (Мокоши) – женского божества удачи, плодородия и благоденствия.
Образы женщин, держащих в руках рог, как символ изобилия или ритуальную чашу (кубок) мы встречаем все на тех же русальских наручях:
Употребление алкоголя жрецом в процессе гадания имеет свое обоснование. Вино в данном случае является персонификацией обобщенного «Опьяняющего напитка», продукта, являющегося неотъемлемым атрибутом бога (богов), позволяющего выйти за рамки обыденного сознания и в таком состоянии общаться с богами, прозревать будущее (Топоров В.Н. Опьяняющий напиток // Мифы народов мира. Т. II. М. 1994. с. 266-268). Всеобщее же употребление вина, как и обливание пивом домашних животных, должно расширить круг общающихся с богами, позволить всем заручиться их поддержкой и покровительством.
Другое свидетельство связи опьяняющего напитка с плодородием мы находим на уже упоминавшихся русальских наручах древнерусских кладов, на которых в изобилии представлено изображение хмеля на разных стадиях его развития (Рыбаков Б.А., указ соч. с. 702-720).
Здесь не лишним будет еще раз вспомнить формулировку отказа князя Владимира Святославича представителям ислама: «Руси есть веселие питие…». Обратим внимание на употребленное слово «веселие». Помимо обозначаемого им эмоционального состояния, его можно понимать и как термин, означающий бракосочетание (ср. бракъ, svatba, vesele, весiлля). Таким образом, сказанное «веселие», с большой долей вероятности, означает и свадебный обряд, который сам по себе является поводом для приподнятого, повышенного эмоционального состояния, радости, поскольку служит продолжению рода. А из фольклорных данных мы знаем, что в свадебном обряде хмелю и зерну уделялось большое внимание. Осыпание молодых зерном и хмелем практиковалось на всей территории России, в Болгарии, Чехии, Польше и других странах. Этот ритуал должен был обеспечить молодым здоровье (ср. с обливанием пивом скота для предохранения от болезней), богатство, оградить от порчи и принести многочисленное потомство (Сумцов Н.Ф. указ соч. с. 97-99). Об осыпании молодых хмелем, «зерновым хлебом» и деньгами на великорусских свадьбах сообщает нам и М. Забылин (Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, суеверия, предания и поэзия. М. 1880. С. 159).
И последним свидетельством сакральной связи алкогольных напитков с темой бракосочетания и продолжения рода, которое, кстати, позволит нам плавно перейти к следующему пункту нашего исследования, является «Слово некоего христолюбца и наказание отца духовного». Свадебный обряд описывается в нем следующим образом: «И егда же у кого их будеть брак… устроившее срамоту мужьскую и вкладывающе в ведра и в чаше пьють…» (Цит. по: Аничков Е.В. Язычество и древняя Русь. Спб. 1914. с. 40). Ему вторит и «Слово святого Григория об идолах»: «Словене же на свадьбах въкладываюче срамоту и чесновиток в ведра пьють…» (Цит. по: Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М. 1981. с. 23). Здесь, как мы видим, в прямой связи находятся свадебный обряд, призванный обеспечить продолжение рода и некий напиток, который пился из ведра или чаши. Исходя из того, что бракосочетание является священным ритуалом (таинством), освящаемым божествами плодородия, то резонно было бы предположить, что напиток этот представлял собой отнюдь не воду, а был полноценным «опьяняющим напитком». Сказать, что именно это был за напиток достаточно сложно. Помня о том, что после свадьбы молодоженов ждет «медовый месяц», можно с большой долей вероятности утверждать, что приготовлен он был на основе меда. Тем более, что мед, вероятно, был самым первым алкогольным продуктом, полученным путем естественного брожения. С другой стороны, для земледельцев славян основным продуктом питания, источником жизни был хлеб, поэтому не исключено также, что этот священный напиток мог приготовляться и из продуктов земледелия (зерно, солод, мука), как символ и залог будущего плодородия и земли и женщины.
Исходя из данных условий, можно утверждать, что употребление хмельных напитков и их использование в ритуалах, связанных с культом плодородия было для славян-язычников жизненной необходимостью, от которой зависели и урожайность полей, и приплод домашнего скота, и собственно, продолжение жизни. Соответственно и принятие ислама с его запретом на употребление алкоголя было совершенно неприемлемым.
