Извилистая дорога, где-то на границе Ивановской и Нижегородской областей, потряхивала машину на неровностях. Сергей сидел сзади и иногда перебрасывался фразами. Незаметно, спрятав в карман небольшую пластиковую бутылку с разведенным спиртом, прикладывался маленькими глотками. Встречные машины обдавали светом салон, была полночь, но место, куда мы ехали, было ещё тяжелее, чем усталость от проблем.
Небольшой указатель "Чихачево" и пять километров. Свернули на узкую дорогу. Проехав ещё немного, уперлись в шлагбаум. Выйдя из машины поняли, что добрались до места. На гравийной парковке стояли одинокие машины и было видно, что там кто-то спал. Вот оно место, куда в последней надежде стекаются одержимые различными вредными привычками - алкоголь, наркомания и прочие напасти. Кого-то привозят силком, иначе просто не получается приехать. Ближе к двум часам ночи парковка заполнилась полностью, люди как муравьи суетились и заметно нервничали.
Сергей, высокий и некогда симпатичный мужчина средних лет, с обдавшей сединой когда-то русую голову, стоял покачивался, перебираясь с ноги на ногу. Понять свой недуг и признать эту болезнь, крайне сложно, тем более если находишься в таком состоянии не один десяток лет. Всё начиналось с легких встреч в институте, сдабриваемых алкогольными напитками, ни к чему не обязывающие студенческие посиделки. Вся жизнь впереди, перспективы и карьерный рост. В этом даже никто не сомневался, что Сергей выпрыгнет далеко и высоко. Потом свадьба, рождение ребенка, бизнес, связи, которые необходимо было подпитывать совместными посиделками. Так всё закрутилось и вот через двадцать пять лет, увидел другого человека, который стоял в темноте у закрытого шлагбаума и смотрел куда-то вдаль, думая лишь о своей пластиковой бутылке, находящейся в кармане.
Чихачево - рядовая русская деревня, в которой находится действующий Никольский храм, с настоятелем Иоанникием , старцем к которому все съезжаются из разных уголков России, в надежде получить избавление от недугов или прозорливое наставление. Литургия в храме проводится каждый день и начинается в два часа ночи. Около пяти утра - Крестный ход, а потом, если хватит сил и повезет, можно попасть на разговор к самому старцу.
Тяжелой поступью идём по прямой дороге к храму. Людей много, но почти никто не разговаривает. Все понимают куда приехали и самое главное, кто именно приехал. Напряженный бесовской смрад с каждым шагом погружает в другую реальность - реальность, зависимостей от страстей. Перекрестившись, заходим в холодный тамбур. Света почти нет, но на стенах видны потемневшие фрески с указанием грехов и их визуального образа. Раньше такого нигде не встречал, но сделать фото не представилось возможным. Вот и "сребролюбие", "блуд", "уныние", "гнев", "чревоугодие" - стоп, вот за этим и приехали. Все беды от незнания меры.
Множество женщин загородили проход в храм. Ну вот и успели, не протолкнуться. Вдруг из людской толпы выскакиваю пару крепких парней и делают проход для мужчин и как в туннеле, провожают в мужскую часть зала. Здесь всё по старому церковному канону: мужчина - главный, ему место справа, а всех женщин плотно выставляют слева. Кстати о ребятах, которые присматривают за прихожанами: крепкие молодые парни, посидевшие на зонах и пришедших в монастырскую жизнь на послушание, очень четко и, порой, жестко обходятся с прихожанами. Никто не спорит.
Оказавшись в зале, обращаешь внимание на чугунные, старинные плиты-полы вперемешку с кусками линолеума. По стенам сложены матрасы, в воздухе витает дух дровяной печи и легкой копоти. Многие приезжают с накануне или на несколько дней, и попросту спят в храме на матрасах. Сонные лица, суровые одежды, грубая обувь, всё это начинает погружать в действительность человеческих душ. Свода храма почти не видно из-за копоти, такая же копоть на иконах. Сквозь темные покрывала времени различаешь знакомые лики, понимаешь, что на них смотрели и наши прадеды.
Вдруг в зале пробежалась суета, многие повернули головы на вход в храм. В церковных облачениях, седой как снег, мелкой поступью заходит отец Иоанникий, в сопровождении. Видно, что он уже в преклонном возрасте, но чистота и свет от него излучаются мощной аурой. Он неспешно подходит к каждому пришедшему. Начиная с мужчин, кладет каждому руку на голову и благословляет на подвиг, молитву и просто благодарит за приезд. Переходит в женскую часть зала, там суеты побольше, многие пытаются прильнуть к батюшке подольше, но послушники сразу отстраняют сердобольных.
Начало службы ничем не примечательно, но в храме нависает тяжесть пришедших с проблемами и горем. Через полчаса Сергей заметно устал и начал искать глазами место, куда можно было облокотиться. Внезапно около него возник стул с гнутой спинкой, который помнил ещё царские времена. Тяжесть от нахождения внутри усугублялась стойким духом отходного алкогольного смрада. Мужская часть переминалась, изредка покашливая и обдавая себя крестным знамением. Сегодня день памяти Георгия Победоносца, сил должно хватить на долгие часы стояния, тем более приехали помочь другу.
Из женской части зала раздавались вздохи и какие-то обрывки фраз, на которые поначалу не обращаешь внимание. На середине литургии, при чтении Евангелия, наступила тишина. Многие склонили головы и вслушивались в произносимые слова. Вдруг из левой части раздался истошный крик, заставив вздрогнуть и поднять глаза выше. Основная масса даже не отреагировала на подобные вопли, видимо это здесь не редкость. Гнутые и нечеловеческие стоны продолжали разрывать пространство на протяжении всего чтения Святого Писания, заставляя поневоле вслушиваться в слова, не обращая внимание на звериные крики.
Начинает приходить осознание того, с кем рядом ты находишься, кто все эти люди и почему они здесь. И дело не в том, что через закопченные стены, в полутемной церкви на тебя опускается вековая волна молитв, хотя это тоже имеет определенную силу. Дело как раз в тех людях, которые пришли вместе с тобой и стоят рядом, за спиной, впереди. Эти вздохи из прошлой "радостной" жизни и этот тяжелая, черная реальность сего дня. Внезапные крики и витание каких-то неведомых сил рядом с тобой, желание почаще креститься, объединяется в один сгусток - преисподняя. Ловишь себя на мысли, что это и есть где-то рядом вход, возможно вокруг тебя. Незаметный холод коснулся загривка, как будто что-то пролетело сверху. Пролетело три часа одним длинным эпизодом, не давай отвлекаться, ноги не чувствуют усталости.
Пропев "Отче наш...", павства готовится в причастию. Причащаться будут все. Сначала мужская часть, затем женская. За этим строго следят всё те же крепкие ребята, быстро передвигаясь в толпе, делая необходимые наставления прихожанам.
Мужчины организованно встали друг за другом, сложив руки на груди крестом, правой сверху. Некоторым поясняют как необходимо подходить к Чаше, ведь кто-то впервые здесь. Мужская часть причастилась, настала часть женской. Многие суетятся, подталкивая друг друга. Бесформенные юбки, кофты, какие-то балахоны, создают впечатление цыганского табора, спешащего на раздачу. Основная масса женщин причастилась, с шумом, шипением и суетой.
Вдруг засуетились парни, которые следят за порядком, быстрым шагом подошли в левую часть зала и подняли двухметровый деревянный щит. Присмотревшись, увидел, что на щите находилась молодая девушка, крепко привязанная широкими ремнями и истерично крутила головой. Звуки, издаваемые ею, выходили изнутри и имели разную высоту. Холодок пробежал по спине. Вот он и наркотические бой, ломки, о которых многие говорят, но не многие видели и тем более знают об этом. Парни быстрым шагом поднесли щит к престолу. Стало понятно, что служение у них не из легких, стрессоустойчивость и бескомпромиссность должна быть на высоте.
Батюшка приготовился к причастию одержимой, прекрасно зная что его враг сейчас совсем рядом, выплеснув свою сущность именно на этой грешнице. Борение, только совместное борение и вера может разорвать эти оковы и вырвать человеческую душу из преисподней.