Тяжелый рабочий день близился к завершению. Последние 15 минут были особенно тяжелыми. Взгляд то и дело цеплялся за стрелки часов, и время от этого тянулось еще медленнее. Поэтому Юрий Петрович смотрел в окно на цветущую во всю черёмуху. У деревенского фельдшера график не нормированный, но после 6 вечера в душном кабинете можно уже не сидеть. Дом доктора в поселке каждая собака знала, и, выжидая вожделенные 18:00 Петрович просто соблюдал традицию. Медсестру Лару он давным-давно уже отпустил домой.
Среда оказалась спокойной. Ким Тимофеевич жаловался на заклинившую спину. Тамара из крайнего дома опять допарилась в бане со своей гипертонией. Петька, Коля и Андрюшка приволокли Илюху с разбитой коленкой. Всё остальное время Юрий Петрович слушал пение птиц из открытого окна, да бесконечные страдания Ларисы по уходящей юности и не приходящем мужике. Такой рабочий день мужчина счёл вполне удачным.
Часы показывали 17:58, когда Юрий Петрович засобирался домой. Он даже начал снимать халат, но остановился, буквально замер на несколько секунд, а потом достал оранжевый фельдшерский чемоданчик.
- Петрович! Там бабка Матрёна помирает! – заорала голова участкового Валерия в окно и тут же исчезла.
У дома Матрёны 64-летний фельдшер оказался едва ли не раньше участкового. Мужчина сам от себя не ожидал такой прыти. Он дернул входную дверь, но она оказалась закрытой.
- Она в сарае… - задыхающийся Валерий пролетел мимо, и Юрий Петрович побежал за ним.
Матрёна лежала на земле и, казалось, не дышала. Глаза старухи были закрыты. Руки лежали на груди, а верху на них деловито умывалась кошка. Петрович не стал сгонять кошку. Первым делом он проверил пульс, послушал что-то в грудной клетке и только после этого облегченно выдохнул. Врач выразительно посмотрел на участкового и похлопал себя ладонью по лбу. Валера откровенно недоумевал. Тогда Петрович потряс старуху за плечо.
- Матрёна Филиппьевна! Баба Мотя! Просыпайся давай.
«Помирающая» открыла глаза, окинула взглядом окончательно ошарашенного участкового и, наконец, заметила доктора.
- Ой, Юрик! Ты чегось тут?
- Ты мне скажи, чего ты на земле разлеглась? – спросил Петрович, поднимая старуху с земли.
- Так ить, надысь тяжёло малёх подняла, та станок и развалился. Разогнутьси не можу, в ногу стреляить. Ну я и решила на ровненьком полежать, распрямитися. А чего-ета с Валериком? Никак голос пропал?
Валерик и правда беззвучно разевал рот и размахивал руками в разные стороны. Рассказ бабки произвёл на участкового неизгладимое впечатление, и теперь он стремился им поделиться с миром, но не находил подходящих слов. На Юрия Петровича эта пантомима вместе с историей о больной спине оказала не меньше влияние. Он изо всех сил сдерживал смех.
- Это у Валерика репетиция театрального номера. На день села радовать нас будет. Баб Моть, ты в следующий раз, если спину прихватит, в сарае не ложись. Ты 2 ложки конька прими для обезболивания и дома на кровать ложись. Поняла?
- Поняла, милок, поняла. А коньяк-то куды? На спину мазать?
Тут Петрович не выдержал. Смех вырвался из легких, и доктор схватился за живот. Он так заразительно хохотал, что даже Валерий перестал сердиться и улыбнулся сквозь густые черные усы.
- Мажь на спину, бабусь, мажь, - сказал Юрий Петрович, утирая выступившие на глазах слезы...
Продолжение следует
Подписывайтесь на канал. Оставляйте комментарии.