Профессия шахтёра всегда была интересна, трудна и опасна, но самое главное почётна. Являясь продолжателем славной шахтёрской династии, я всегда интересовался историей добычи угля в нашем регионе, в Ростовской области. Волей судьбы мне в руки попала книга Емельяна Кирилловича Колодуба «Труд и жизнь горнорабочих на Грушевских антрацитных рудниках» изданная в 1905 году. На её страницах мне открылись любопытнейшие факты зарождения угольной промышленности Восточного Донбасса: от строительства шахт до добычи антрацита; от описания тяжелого труда горнорабочих на угольных рудниках до различных жизненных ситуаций шахтёров и несчастных случаев, происходящих с ними, ранее о которых нигде не читал.
В предисловии автор написал: «Надеюсь, принести хоть маленькую пользу людям, которые по доброй воле или по нужде заинтересованы делом добычи каменного угля и жизнью горнорабочего... Если мои указания и наставления, основанные на долгом опыте, смогут хоть немного облегчить тяжёлый труд моих товарищей по профессии и принести пользу делу, имеющему такое громадное значение в современной культурной жизни, - я сочту себя вполне удовлетворённым».
Далее вашему вниманию будут представлены страницы из этой книги с попыткой сохранения авторского стиля и адаптацией к современному чтению.
Е. Колодуб «Труд и жизнь горнорабочих на Грушевских антрацитных рудниках»
Жизнь горнорабочих.
Лет пятнадцать тому назад мне пришлось служить на одном вновь устраивавшемся руднике.
Состав рабочих был исключительно беспаспортный. Кто эти люди, как очутились они безымянными добывателями новых угольных пластов - никто не когда не интересовался. Да и сами рабочие не любили объяснений и разговоров о своём прошлом.
Из высказываемых ими иногда воспоминаний можно было догадаться, что некоторые из них были солдатами, а по окончании русско-турецкой войны очутились на шахтах, да так и остались вечными шахтёрами.
Жизнь их проходила однообразно, как ход маятника. Несколько дней тяжелой работы, а потом пьянство, во время которого пропивалось всё, до последней нитки.
Впрочем, был между ними один хозяйственный шахтёр, который никак не соглашался пропить единственный свой балахон, составляющий его гордость. Он называл его «пальтом» осмотр и торжественно производил тщательный осмотр ему, после всякой выпивки, при чём всегда оказывалось, что его надо починить. Починка сопровождалась каждый раз одним и тем же рассуждением:
– Какой неразумный народ эти шахтёры! Всё пропивают и не оставляют даже необходимого платья! Нет, я из тёплого платья никогда не выбиваюсь.
А между тем, сквозь это «тёплое платье» можно было видеть всё, как сквозь решето. Но великое – твёрдое убеждение.
Самый приятный день для всего населения нашего затерявшегося рудника был день получки жалования. У всех лица сияли довольством. Сам подрядчик Михаил Иванович весело глядел; шахтёры же довольны были не только Михаилом Ивановичем, но и своей судьбой. На столе табель, счёты и четвертная бутыль с водкой. Подрядчик вызывает рабочих по очереди к столу и начинается подсчёт заработка.
Обыкновенно рабочие дни записываются почти всегда правильно и недоразумений не бывает. Но с подсчётом забранных материалов и продуктов происходит иначе.
Вызванному рабочему прежде всего подносится угощение – чайный стакан водки. Водка выпивается залпом и заедается маленьким кусочком хлеба. Затем идёт подсчёт забора.
– Черевики брал?
– Брал.
С заработка скидывается на счётах стоимость черевик.
– Рукавицы брал?
– Брал.
– Товару *) пять раз по двадцать копеек тоже брал? Ну, брат спасибо за работу, выпьем ещё что ли?
_________________
*) Т.е. водки. В заборных книжках водка под своим собственным названием не записывается из боязни протоколов за беспатентную торговлю.
_________________
– Как ваша милость, пожалуй, выпьем.
Рабочему подносили ещё стакан водки.
Михаил Иванович видит, что на счётах имеется ещё заработок.
– Что ж, брат, деньги тебе нужны? - спрашивал он рабочего.
А как же, Михаил Иванович, нужны, хочу купить пиджак и шапку.
– Видишь ли, брат, ты человек слабый и выпивши уже, тебе с деньгами опасно. Ты лучше возьми у меня пиджачок и шапку, и тогда останешься должен мне всего 1 р. 50 коп. Я тебе верю, ты парень хороший, отработаешь.
Так мирно и любезно проходит вечер получки. Михаил Иванович заканчивает расчёт; ложится спать, а шахтёрская дружина отправляется с песнями в ближайшую деревушку, где и пропивает полученные от подрядчика пиджаки, шапки и другие пожитки.
На следующий день подрядчик сердится. Все шахтёры перебрали сверх заработка, а работать не думают и просят у Михаила Ивановича опохмелиться. Михаил Иванович неумолим. Шахтёры держат совет – как добыть водки. Наконец решают: все должны снять с себя черевики, шапки и всё, что имеет хотя какую-нибудь ценность, отдать эти пожитки хозяйственному владельцу «пальто» и отправить его за водкой.
Принесённая водка не удовлетворяет разыгравшиеся аппетиты, хочется ещё выпить, а достать водки теперь нельзя нигде, кроме как у подрядчика.
Но тот и сам видит, что оборвать и остановить свою команду, хотя отчасти неудовлетворённой, не безопасно. Могут все разбежаться.
Он хорошо знает момент, когда надо ему прийти с своим «благодеянием».
– Ну, ребята, вижу, вам похмелиться надо!
– Отец родной, поддержи отработаем!..
– Знаю вас! Отработаете, – держи карман шире!.. сколько лет должны, а всё не отрабатываете. Ну, да шут с вами! Я жалостлив!.. Я не то, что другие. Подходи!.. Каждый получай по стакану и ложись. Через час получите ещё по полстакана, а затем спать и на работу!
Не успеет последний рабочий по очереди выпить свой стакан, как с нар уже слышится вопрос.
– А что, ещё не прошёл час?
Но Михаил Иванович твёрд и непреклонен. Перед ним лежат часы, и следующая порция водки выдаётся ровно через час.
Шахтёры один за другим угрюмо и медленно выпивают по обещанному пол стакану водки.
На дальней шее угощение нет уже никакой надежды. А выпить ещё хочется. Что же делать? Нельзя ли как-нибудь перехитрить Михаила Ивановича?
Поднимается один из бывалых, подходит к иконе, крестится, кланяется подрядчики, благодарит за хлеб-соль, прощается и говорит, что уходит на другую шахту.
Михаил Иванович не выдерживает. Начинаются брань, укоры в неблагодарности, напоминает о переборе. Но шахтёр упрям и решительно направляется к двери. Чаша терпения Михаила Ивановича переполняется.
Он вскакивает с места и влепляет уходящему здоровую затрещину. Шахтёр протестует, грозит судом. Затем обещает помириться и даже остаться, если будет поставлен магарыч.
Михаил Иванович прижат к стене. Делать нечего. Магарыч на стол, - и казарма оживляется.
Удача первого изобретателя одушевляет других. Начинаются разные предложения и заигрывания с Михаил Ивановичем. Один заявляет, что гуттаперчевый шнур, употребляемый при выпалах динамита, бьёт по обнажённому телу гораздо больнее, чем палка, а другой оспаривает. Михаил Иванович вступает в спор и дело решается тем, что одному подносится стакан водки за удар гуттаперчевым шнуром, а другому за удар палкой. Бывают случаи, когда шахтёру приходится поневоле перебираться на другой рудник. А так эти переселения происходят по большей части после пропоя последнего пожитка, то пройти по холоду версту и более нелёгкое дело. Злосчастный шахтёр нацепливает тогда на себя всякие тряпки, куски рогожки, рваные бабьи юбки и связывает всё это соломенным поясом.
Попадались и такие искусники, которые умудрялись обвить себя одной соломой и в таком одеянии совершить путешествие.
Нельзя сказать, чтобы работы в рудниках сами по себе создавали неотвратимые условия подобного существования, неразлучного с пьянством и нищетой. Вероятно, это происходит потому, что для русского человека непривычная подземная работа чересчур не привлекательна, и идут на неё люди только в виду безысходной нужды, когда некуда больше деваться, когда всякое хозяйство в конец разорено и привычка к разгулу и пьянству уже всосалась в плоть и кровь.
Плата на горных промыслах за работу всегда выше, чем на других работах. Получки часты, что само собой, способствует уже развитию пьянства между шахтёрами.
В настоящее время жизнь горнорабочих немногим отличается от прежней. Горные институту и школы, хотя и подготавливают сведущих руководителей по производству работ, но рабочих приходится по-прежнему набирать уз массы тёмных, необразованных людей.
Правительство, сознавая всю трудность изучения и производства подземных работ, принимает все меры к облегчению работ, к устранению опасности для жизни рабочих, к улучшению жилых помещений и к упорядочению расчётов между рабочими и нанимателями.
Открываются даже библиотеки и читальни для рабочих. Но умственный уровень большинства до сих пор ещё так низок, что всякого рабочего необходимо долго и терпеливо обучать, как нужно взяться за работу и с какими предосторожностями производить её.
