Поздно вечером 2 июля 1939 советская 11-я лёгкая танковая бригада комбрига Яковлева была поднята по тревоге и направлена из места расположения в Тамцак-Булаке к Халхин-Голу.
9-й мотоброневой и 11-й танковой бригадам выйти в район 6 км юго-западнее развалин с готовностью нанести удар по наступающему противнику.
Возможно, в тексте источника ошибка: 9-я мббр занимала позиции на спорном восточном берегу, вела бой, и снимать её с фронта было не очень логично. Скорее всего, приказ касался 7-й мббр, которая стояла в резерве. Упомянутые развалины находятся на берегу реки километрах в десяти северо-западнее высоты Баин-Цаган. Предстоял марш длиной в 120 км.
Бригада насчитывала около 150 танков, в том числе:
- 1-й батальон: 44 БТ-5;
- 2-й батальон: предположительно 40-45, но не менее 34 БТ-5;
- 3-й батальон: 50 БТ-5;
- Разведрота: не менее 5 БТ-5;
- Рота боевого обеспечения: не менее 11 ХТ-26.
Отметим, что пехота бригады (мотострелково-пулемëтный батальон) действовала отдельно ещё с марта. В начале июля батальон занимал позиции на спорном, восточном берегу реки, южнее русла Хайластын-гола. Причина была банальна - нехватка пехоты в 1-й армейской группе; командование предпочло иметь в резерве 24-й полк 36-й мотострелковой дивизии. В таком решении есть логика, но в конкретных условиях 3 июля это привело к тому, что танки остались без пехотного сопровождения.
Впрочем, для полноценного сопровождения пехотой одного батальона всё равно не хватило бы. Недостаток собственной артиллерии и мотопехоты был врождённым пороком советских танковых бригад, обрекавшим их на высокие потери при самостоятельных действиях.
Утро
Чтобы история об атаке 11-й тбр не повисла в воздухе, нужно кратко обрисовать события, произошедшие на западном берегу утром. Подробно я описывал их в другой статье.
Когда около 3:00 японцы начали переправу на западный берег Халхин-Гола, наши танкисты уже вели свои машины по ночной степи. Подробности марша мне неизвестны, но если все было сделано как обычно, то танки шли колонной с интервалом в 25-30 метров, то есть общей длиной порядка 4 км, и это не считая грузовиков тыловых и вспомогательных подразделений. При типичной для грунтовых дорог скорости в 15 км/ч на марш должно было уйти около 8 часов не считая привалов.
Ранним утром ударная группа японцев собралась на Баин-Цагане, отбросила наткнувшуюся на неё монгольскую кавалерию, и устремилась на юг, намереваясь захватить переправу в тылу советских войск. По пути она имела пару мелких стычек со случайно попавшимися навстречу подразделениями. Это задержало одну из колонн японцев, но не более того.
Сведения о столкновениях довольно быстро достигли Жукова, и он срочно сымпровизировал контрмеры. Они свелись к удару всеми силами, какие можно было собрать быстро. При этом первой решалась самая насущная проблема - продвижение ударной группы Кобаяси к югу.
Неизвестными в задаче были силы противника; его намерения были вполне ясны. В результате неожиданного хода японцев возникла реальная угроза разгрома наших войск, и отчаянная ситуация вынудила Жукова наносить удары по мере подхода резервов. Конечно, эффективность вышла ниже, чем хотелось бы.
Но в момент принятия решения никаких готовых к бою войск у Жукова ещё не было. Ближайшей была 11-я тбр, всё ещё на подходе, и не в идеальной форме. Экипажи были утомлены длительным маршем; было почти исчерпано топливо в баках. БТ-5 теоретически имел запас хода в 150 км, но на практике цифра была ближе к 120. Если судить по тактической схеме действий 3 июля, около 8:00 бригада находилась на дороге в 15-20 км северо-западнее горы Хамар-Даба, где находился командный пункт советско-монгольской группировки.
2-й танковый. Лобовой удар
Почему останавливать группу Кобаяси выпало именно 2-му батальону 11-й танковой бригады; когда он получил приказ; когда и как дозаправился - мне неизвестно. Ясно только что батальон выдвинулся на восток, в то время как основные силы бригады свернули на север.
Около 8:15 уже была предпринята атака 8 танками под командованием старшего лейтенанта Филатова, выявившая крупные силы противника. Лейтенант и ещё 5 танкистов погибли, 4 были ранены, один пропал без вести; 2 машины были сожжены, 6 подбиты.
В 8:30 комбат Абрамов получил приказ выделить ещё 8 танков на помощь 9-й мббр на восточном берегу; одновременно следовало силами 15 БТ и 5 ХТ-26 атаковать противника и не допустить его к переправе.
Не очень понятно, были ли это все танки батальона; похоже, что нет. Некруглая цифра "8" наводит на мысль о 4 танках во взводе (из 5 по штату). Если это так, то три роты по три взвода должны были иметь всего 36 машин, да 3 танка ротных командиров, да танки управления батальона - в сумме около 40-45; для сравнения, в 1-м батальоне было 44 машины. В таком случае атака не была чистым наступательным безумием - часть сил оставалась в резерве.
Удар был нанесён в 8:45, и судя по японским сведениям, повторялся несколько раз, перемежаясь сильными артобстрелами; бой затянулся на несколько часов. Были сожжены 12 танков (7 БТ и 5 ХТ) и подбиты ещё 2 БТ; погибли 12 танкистов, 9 были ранены.
В итоге японское наступление постепенно сошло на нет, а в 9:45 было официально остановлено приказом генерала Кобаяси. 71-й и 72-й полки остановились, перегруппировались и начали закапываться в землю. Наиболее насущная задача была решена.
Главные силы. Фланговый удар
Бои 2-го батальона ясно показали, что японцы располагают крупными силами, и Жуков поставил войскам задачу на окружение и уничтожение противника. Главным силам 11-й тбр надлежало отрезать японцев от переправ и ударить по ним с тыла, 24-й мсп должен был навалиться с фланга, а 7-я мббр - ударить с фронта. Проблема этого плана была в том, что на месте была лишь танковая бригада - остальные войска ещё подходили из Тамцак-Булака.
Пока шли бои с пехотой группы Кобаяси, основные силы бригады дошли до района солёных озёр в 6 км южнее развалин и остановились на дозаправку.
Около 10:00 бригада приступила к действиям, но, похоже, в тот момент план ещё не принял окончательного вида. Во всяком случае, 1-й батальон двинулся не на восток, а на север, и выслал вперёд 8 танков на разведку брода в районе развалин. Видимо, в тот момент ещё предполагался удар на восточном берегу. Однако уже к 11:00, оба батальона будут развёрнуты на западном берегу вблизи тропы, ведущей от японской переправы на юг.
Причины такой заминки не вполне понятны. Возможно, из-за прошедших дождей брод стал недоступен для танков. Другая, более вероятная на мой взгляд причина, заключается в опоздании 24-го полка 36-й мотострелковой дивизии. Полк сбился с пути и только около полудня вышел к развалинам, то есть километров на десять северо-западнее нужного места. Видимо, Жуков счёл невозможным тянуть с ударом и далее. Как бы то ни было, в 11:30 комбриг Яковлев ставит задачу атаковать японцев на западном берегу.
За это время переправились и ушли на юг последние подразделения группы Кобаяси. Около 11:00 после долгих мучений переправился и 1-й батальон 26-го пехотного полка. Он был моторизован, так что успел удалиться от переправы на один-три километра и наспех занять оборону - советские танки уже виднелись вдали. С батальоном были и многочисленные полковые и противотанковые пушки, дополнительно выделенные полку ещё когда он уезжал на гастроли из родной 7-й пехотной дивизии.
Обладая сегодняшним знанием, можно сказать, что удар двумя танковыми батальонами в направлении японской переправы в 10:00 имел высокие шансы превратить японскую операцию в катастрофу. Но на войне не бывает точных и своевременных сведений. Удар был нанесён в 11:30.
Разведка нашими танкистами не проводилась, сведений о противнике не было; батальоны просто развернулись в боевой порядок и пошли.
Бой был длительный и тяжёлый. Судя по всему, 3-й батальон обошёл японские позиции и свернул на юг, в тыл группы Кобаяси, а 1-й последовательно утюжил батальоны 26-го полка по мере их подхода от переправы.
Я надеюсь рассказать об этих боях подробнее в других статьях, так что здесь буду краток. Удар 3-го батальона наделал много шума; достаточно сказать, что в какой-то момент наши танкисты чуть не уничтожили командира 23-й пехотной дивизии генерала Комацубара.
1-й батальон к 16:00 вернулся из боя, потеряв 20 машин только сожжённых. 3-й батальон вернулся раньше, к 15:00; его потери составили 20 машин сгоревшими, 11 подбитыми, 10 человек убитыми, 23 пропали без вести.
В разные моменты времени к атаке танкистов старались подключиться и другие советско-монгольские войска. Так, 15-й полк 6-й кавдивизии МНРА пытался атаковать около 12:00 вслед за 11-й тбр, но был рассеян артогнём и авиацией противника. Отличился монгольский бронедивизион, который несколько раз ходил в атаку и потерял 5 машин. Позже на поле боя появился и блудный 24-й мотострелковый полк; около 13:00 он атаковал японцев, но не достиг серьезных результатов.
Старалась и авиация. Примерно в 11:00 150-й и 38-й бомбардировочные полки силами 73 СБ бомбили с высоты 3000 м позиции японцев у Халхин-Гола, Хайластын-гола и озера Яньху (на линии границы). Японские истребители сбили одну машину. Кроме того, на штурмовку японских войск на Баин-Цагане несколько раз в течение дня вылетали И-15бис 22-го истребительного авиаполка.
Результаты
Где-то после полудня офицеры штаба Квантунской армии, наблюдавшие ход событий, пришли к выводу, что "пути отхода врага отрезаны не полностью", и группу Кобаяси надо отводить. В сторону генерала Комацубара сделали щедрый жест, заявив, что ответственность за решение на отход будет не на нём, а на Квантунской армии. Генерал по достоинству оценил любезность, и уже в 16:00 приказ к отступлению был готов. Отход начнётся только после наступления темноты, но принципиальное решение было принято примерно в тот момент, когда танки 11-й тбр, прошедшие свой личный ад насквозь, возвращались на исходные.
За день в боях на западном берегу участвовали 133 машины, из них потеряны были 77, в том числе безвозвратно 35. Может быть, слово "разгром" и будет преувеличением, но "тяжелейшие потери" - нет.
Думается, и боевой дух танкистов сильно пострадал; во всяком случае, в боях следующего дня, 4 июля, бригада участия не принимала. Только заботой о моральном состоянии личного состава я и могу объяснить этот факт. Примеры стачивания бригад до состояния "четырёхтанковых" мы знаем по Великой Отечественной. Если бы Жуков и вправду был, как некоторые говорят, "мясником своих войск", он бы должен был бросить ополовиненную бригаду в бой, на преследование отходящих японцев.
И, кстати, не исключено, что при этом удалось бы добиться успеха - противник были на грани истощения противотанковых возможностей.
И в заключение хочу пояснить название статьи. Конечно, во многом я просто не смог удержаться от красного словца. Вместе с тем в бое на Баин-Цагане можно усмотреть параллели с известным эпизодом из битвы при Балаклаве в 1854. Как и английская кавалерия, советские танкисты отважно бросились навстречу граду снарядов. Так же, как они, понесли тяжелейшие потери.
Но, в отличие от англичан при Балаклаве, храбрость и жертвы советских танкистов не были бессмысленны. Они вырвали инициативу из рук противника, принудили его изменить планы, и спасли наши наземные войска от жестокого поражения.
Памятник танкистам-яковлевцам стоит на самой высокой точке Баин-Цагана.