Мир Даниила Андреева был частью старой Москвы. Этот мир нельзя даже назвать в привычном смысле городским. Достаточно взглянуть на картину Поленова «Московский дворик» (где изображен храм «Спаса на Песках», тот самый, в котором был крещен Даниил Андреев), чтобы понять это.
Уютное малоэтажное пространство небольшого города – с частными домами, немощеными улицами, лошадьми, курами, козами. И все это в каких-то 20 минутах ходьбы от центра Москвы…
В ХХ столетии здесь произошла стремительная урбанизация – и той прежней Москвы почти не осталось. Но нет-нет да и проглянет она – в тишине узких арбатских переулочков. В шелесте листьев старого дерева, сохранившегося с тех времен. В очертаниях храмов...
* * *
Даниил Андреев родился 2 ноября 1906 в Берлине.
Так сложилось, что писатель Леонид Андреев, его отец, это неспокойное время (революция 1905 года) пережидал за границей.
Но случилась трагедия – мать Даниила умерла вскоре после родов. И бабушка забрала ребенка в Москву, в семью другой своей дочери.
Родная сестра матери Даниила была замужем за известным московским врачом Филиппом Александровичем Добровым. Помимо прекрасных профессиональных качеств доктора Доброва вся эта семья была известна в Москве еще и полным соответствием своей фамилии. В доме жила мать сестер Велигорских Евфросинья Варфоломеевна Шевченко-Велигорская. Эта бабушка, которую все звали Бусинька, стала основной воспитательницей маленького Дани...
– напишет Алла Андреева.
Тогда, в 1906 семья Доброва снимала квартиру в доме Чулкова на Арбате.
Так Даниил Андреев и оказался здесь.
В этом же доме в квартире писателя Зайцева собирались символисты - Андрей Белый, К.Д. Бальмонт. Участвовал в собраниях и Леонид Андреев, приехавший в Москву на несколько месяцев.
Своего младшего сына [Леонид Андреев] называл несчастным Данилкой и попросил быть его крестным отцом ближайшего тогда друга — Горького. Крестили Даниила 11 марта 1907 года на Арбате, в храме Спаса Преображенья на Песках, который изобразил когда-то Поленов в «Московском дворике». Горький, политический эмигрант, оставался на Капри, на крестинах его заменил дядя Даниила — Павел Михайлович Велигорский, а в духовную консисторию была послана горьковская записка: «Сим заявляю о желании своем быть крестным отцом сына Леонида Николаевича Андреева — Даниила.
Алексей Максимович Пешков».
(из книги Бориса Романова )
В этом храме крестили Даниила Андреева.
Сюда мы заходили с друзьями, прогуливаясь по "андреевскому" маршруту. Стоит свернуть в проулок с Арбата - и словно возвращаешься на 100 лет назад. Конечно, пространства стало меньше, чем на картине Поленова. Меньше стало зелени, не бродят уже вольготно по улицам куры.
И храм многое пережил на своем веку, закрывался, передавался под хозяйственные помещения. Был и комичный эпизод - с 1956 года в здании церкви размещалось объединение кукольных фильмов студии "Союзмультфильм". Может, благодаря этому в 60-е годы провели реставрацию храма, и он сохранился так хорошо.
Что касается маленького Даниила, он жил в доме Чулкова не долго. Добровы сняли квартиру побольше - в более тихом месте, в Малом Левшинском переулке. В километре отсюда.
* * *
Пройдем по Арбату немного в сторону Смоленской. В начале 20 века улица не была пешеходной, по ней ездили конки и кареты.
И все же улица была более тихая, чем в наши дни. Сегодня Арбат красив, но суетлив, к созерцательному настроению не располагает.
И хочется скорее свернуть с него. Вот поворот налево - Денежный переулок. По правую руку остается громада здания МИД – одной из семи сталинских высоток. Даниил Андреев не любил это здание, оно нарушало привычный ему мир, давило пространство.
Дальше красивое итальянское посольство – двухэтажный особняк 19 века.
В какой-то момент Денежный плавно переходит в Малый Левшинский. Переулок действительно малый – всего 11 или 12 домов.
Некоторые из них сохранились еще с начала 20 века. Но, к сожалению, среди них нет того, который нам нужен…
Этот двор, эти входы, Этот блик, что упал на скамью, В роды, роды и роды
Помнят добрую нашу семью.
Эти книжные полки,
Досягнув, наконец, к потолкам,
Помнят свадьбы и ёлки, И концерты, и бредни, и гам;
Драгоценные лица,
Спор концепций и диспуты вер –
Все, что жаждется, снится,
Что творится, – от правд до химер.
- напишет позже Даниил Алле Александровне.
В переулке, уютном, старомосковском, с распахнутыми летом окнами, с бузиной и сиренью во дворах и палисадниках веяло неспешной провинцией.
Немного этой атмосферы осталось здесь, у детской площадки:
Двухэтажный дом Добровых, располагавшийся правее, наверное, был похож на дома слева на фотографии.
Борис Романов рассказывает:
Жизнь добровского дома была вовсе не такой тихой... Дом был по- московски гостеприимным, многолюдным. К Филиппу Александровичу и к его жене (некогда окончившей фельдшерско-акушерские курсы) приходили пациенты, друзья и знакомые. За огромным обеденным столом во время вечернего чая становилось тесно и шумно.
В доме всегда кто-нибудь гостил, у Добровых находили приют не только родственники, но и знакомые, знакомые знакомых.
Борис Романов перечисляет всех, кто жил с Добровыми: Екатерина Михайловна, сестра Елизаветы Михайловны… Феклуша, монахиня Новодевичьего монастыря… подруга Шуры Добровой Эсфирь. В 22-м Добровы приютили сироту, старшую дочь умершего от чахотки священника – Фимочку… Таким образом, кроме самих Добровых и Даниила здесь жило еще, как минимум, пять человек.
Но теснота никак не сказалась на атмосфере дома – она осталась очень теплой, доброй и творческой.
Так продолжалось, пока были живы хозяин и хозяйка — почти до самой Великой отечественной войны...
Дом Добровых снесли в 1960-е. На его месте долго находилась детская площадка. Но не та площадка, что приведена выше на фотографии.
в 90-е здесь построили такое здание:
Как это странно! до такой степени оно не соответствует старому Арбату, узким московским переулочкам... Здание прозвали "стольник", словно памятник эпохи господства денег, новых русских.
А вот дерево рядом, очевидно, еще помнит старый дом, а может даже и Даниила Андреева!
Постояв немного у дерева, фотографируемся, идем дальше.
Точнее, возвращаемся назад по малому Левшинскому – до места, где он пересекается с Большим.
Справа у пересечения переулков находился храм Покрова – в Лёвшине.
В этом храме произошло одно из самых значимых озарений Даниила Андреева, произошедшее на Пасху 1928 года…
Второе событие этого порядка я пережил весной 1928 года в церкви Покрова-в-Левшине, впервые оставшись после пасхальной заутрени на раннюю обедню: эта служба, начинающаяся около двух часов ночи, ознаменовывается, как известно, чтением — единственный раз в году — первой главы Евангелия от Иоанна: «В начале бе Слово». Евангелие возглашается всеми участвующими в службе священниками и дьяконами с разных концов церкви, поочередно, стих за стихом, на разных языках — живых и мёртвых. Эта ранняя обедня — одна из вершин православного — вообще христианского — вообще мирового богослужения. Если предшествующую ей заутреню можно сравнить с восходом солнца, то эта обедня — настоящий духовный полдень, полнота света и всемирной радости. Внутреннее событие, о котором я говорю... дало мне ощутить тот вышний край, тот небесный мир, в котором вся наша планета предстаёт великим Храмом и где непрерывно совершается в невообразимом великолепии вечное богослужение просветлённого человечества.
К сожалению, место, где это произошло, утрачено вместе со множеством московских храмов в 30-е годы.
Зато сохранился другой, не менее важный в судьбе Даниила Андреева храм – Власьевский.
Помните?
В ноябре 1933 года я случайно — именно совершенно случайно — зашёл в одну церковку во Власьевском переулке. Там застал я акафист преподобному Серафиму Саровскому. Едва я открыл входную дверь, прямо в душу мне хлынула тёплая волна нисходящего хорового напева. Мною овладело состояние, о котором мне чрезвычайно трудно говорить, да ещё в таком протокольном стиле. Непреодолимая сила заставила меня стать на колени, хотя участвовать в коленопреклонениях я раньше не любил: душевная незрелость побуждала меня раньше подозревать, что в этом движении заключено нечто рабское. Но теперь коленопреклонения оказалось недостаточно. И когда мои руки легли на ветхий, тысячами ног истоптанный коврик, распахнулась какая-то тайная дверь души, и слёзы ни с чем не сравнимого блаженного восторга хлынули неудержимо... Содержанием же этих минут был подъём в Небесную Россию, переживание Синклита её просветлённых, нездешняя теплота духовных потоков, льющихся из того средоточия, которое справедливо и точно именовать Небесным Кремлем. Великий дух, когда-то прошедший по нашей земле в облике Серафима Саровского, а теперь — один из ярчайших светильников Русского Синклита, приблизился и склонился ко мне, укрыв меня, словно эпитрахилью, шатром струящихся лучей света и ласкового тепла.
Удивительный опыт! И удивительное место!
От него и сейчас веет стариной. Когда заходишь за церковную ограду, словно перемещаешься во времени назад – по крайней мере, лет на семьдесят.
Храм построен в 1755 году. С 1812 по 1815 года церковь, пострадавшая при нашествии Наполеона, бездействует, потом её заново освящают. В 1816 возвели новую колокольню.
Главный престол освящен в честь Преображения Господня, боковые приделы – во имя Казанской иконы Божией Матери, во имя Власия Севастийского и во имя Иоанна Воина.
Упоминается также, что в 1926 году в правой пристройке храма освятили придел во имя Серафима Саровского. Так что чтение акафиста св. Серафиму здесь было не случайным…
Необычен и небесный покровитель храма – святой Власий.
Как рассказали нам в церкви, здесь можно молиться за животных. Согласитесь, в православных храмах такое встретишь нечасто.
Мне кажется не случайным, что Даниил, так любящий животных и много написавший об их душах, оказался связан именно с этим храмом...
Вокруг сохранено зеленое пространство – деревья, лавочки.
Есть и такая вот постройка во дворе, совсем уж из прошлого:
Кстати, после посещения храма мы с друзьями очень уютно посидели здесь в тени деревьев и поели пироги…
А потом отправились дальше!
Еще одно здание, которое помнит Даниила Андреева, находится в полутора километрах отсюда - возле Никитского бульвара. Это гимназия им. Евгении Репман. Но рассказать о ней лучше отдельно, так как с гимназией в жизни Даниила связан целый пласт.
* * *
Цитируемые книги:
1. Даниил Андреев. Роза мира.
2. Алла Андреева. Плаванье к Небесной России.
3. Борис Романов. Вестник, или жизнь Даниила Андреева.
