В тихой церкви, помимо молодожёнов и священника, были только родители жениха. Возможно, это их последняя наигранная близocть... Джошуа откинул фату невесты. Его гyбы чуть дрогнули, а большие, искренние глаза словно спрашивали Алёну "ты уверена ли?". Алёна взмахнула густо накрашенными ресницами: "Я - да. У меня выхода нет". Лёгкой печатью любви, именуемой пoцeлуем, они скрепили свой союз.
Договорённость выполнена - брак заключён и дальше каждый может жить своей жизнью. Вот только родители Джошуа, которые скрепя сердце согласились не праздновать свадьбу и не приглашать гостей, отказались сдаваться до конца.
— Мы забронировали вам отель в Майами! Номер для молодожёнов! Проведёте там недельку в рождественские каникулы, правда, здорово?! - мама Джошуа запрыгала от восторга на носках.
— Что?! Мама, но я же просил вас! Мы хотели просто побыть вместе в Луисвилле!
На самом деле Джошуа планировал сразу уехать к Бэну, отношения с которым и так были донельзя испорчены из-за свадьбы. А тут Майами! Да он с ума сойдёт!
— Ничего не хочу слышать! Раз не празднуете свадьбу, то в свадебное путешествие съездить просто обязаны! Это традиция, Джошуа!
— Да, ребята, вы не пожалеете, - поддержал жену Хэнк, - мы с мамой тоже провели в Майами свой медовый месяц. До сих пор вспоминаю то время с теплом. Помнишь, дорогая?
Дана, словно смущённая девочка, прижалась к мужу.
— Ещё бы, милый. Думаю, и Майами нас ещё не забыло. Особенно та шикарная кровать в нашем номере...
Она хитро захихикала и Джошуа закатил глаза. Дана остановила подозрительный взгляд на сыне.
— Почему ты так возмущён? Можно подумать, что у вас не настоящий брак, а это... Как там их называют?.. - растерянно обратилась Дана к мужу.
Хэнк задумчиво замычал.
Новобрачные переглянулись. В глазах Алёны зажёгся испуг. Джошуа обнял её сзади и, пощекотав носом шею, пoцeловал прядь её каштановых волос. Алёна изогнулась и нашла его гyбы своими.
— Не говори ерунды, мама! Мы любим друг друга. Майами, так Майами.
— Это во Флориде? - уточнила Алёна.
— Да.
"Сбылась мечта идиота!" - подумала новоиспечённая жена, памятуя о своём желании попасть в этот штат, когда только переезжала в США.
Закат красным золотом сгущался над бесконечной песчаной полосой Майами-бич и отражался в спокойной глади океана. Колесо обозрения поднимало их кабинку всё выше, но якобы супруги не имели возможности в полной мере насладиться захватывающими видами. Джошуа выглядел, как побитая за дело собака и убирал телефон на несколько сантиметров от уха, потому что из него неистово орал Бэн.
— Что я могу сделать, Бэн?! Что?! Ты просто чёртов параноик! - не выдержал напора Джошуа, - Иди ты сам туда, понял?! Иди сам!
Он отключил телефон, бросил в карман и устало потёр лицо. Колесо обозрения плавно спускало их вниз. Алёна отвернулась от него к океану, но он заметил её встревоженное лицо, отзеркаленное на стекле кабинки.
— Прости за это всё.
— Ничего. Я всё понимаю.
— Красиво, правда? - Джошуа подсел к ней и тоже стал наблюдать, как в панорамных окнах высоток, что словно гигантские пальмы выстроились вдоль линии пляжа, отражалась Атлантика.
— Невероятно прекрасно. Я ведь впервые вижу океан, пальмы... Скажи, я загорела? - Алёна повернулась к нему и вытянула для оценки руки.
— Да. Тебе очень идёт. Особенно в этом жёлтом платье.
— Спасибо.
— Ты не против, если мы вернёмся в номер? Мне необходимо напиться в стельку перед отъездом. Пришла пора распечатать наш мини-бар.
— Пожалуй, я составлю тебе компанию. Только давай купим мне сигapeт? Когда выпью, всегда очень хочется кypить.
— Не вопрос, - грустно улыбнулся Джошуа.
На круглом балконном столике их номера закуска и начатые маленькие бутылки aлкoголя смешались в единый натюрморт. Они шутили. Джошуа был в удapе. Их общение было лёгким и ненавязчивым, молодые люди понимали друг друга с полуслова и могли с уверенностью сказать: "Ты мне друг".
Алёна кypила, Джошуа иногда забирал у неё сигapeту и делал затяжку, мечтательно отпуская в ночное небо дым. Майами шумел и горел всевозможными огнями. Красиво, чёрт возьми, и так хорошо! Алёна чувствовала, что Джошуа необходимо выговориться. Она осмелела:
— Так у вас с Бэном всё серьёзно?
Джошуа отставил бутылку.
— Догадалась, да?
Алёна кивнула. Молодой человек напряжённо искал ответ в темноте за пределами балкона.
— Честно - не знаю. Я чувствую себя каким-то запутавшимся. Чем дальше, тем всё сложнее... Мы вынуждены всё скрывать, сама понимаешь. Я обещал ему, что откроюсь родителям, но иногда ловлю себя на мысли... Вроде такой, как - "а это точно Я"? И продолжаю молчать.
— То есть ты не уверен?
Джошуа неопределённо кивнул.
— А та девушка, с которой ты цeлoвался в 9 классе...
— Растрепала всей школе, что мой язык отвратительнее, чем у её домашнего геккона, но самым главным оказалось то, что у меня категорически "не стouт".
— Вот это дypa!
— Да... Она оказалась опытной в этом плане. А я даже был влюблён в неё.
— А потом?
— Потом был Эндрю... Случайно. А в универе появился Бэн.
Он встал, пошатываясь, и отошёл к дальнему углу балкона. Через 5 минут Алёна положила руку на его плечо. Джошуа плакал.
— Эй... Ты чего?
Джошуа яростно отёр ладонью слёзы.
— А вдруг я навсегда останусь таким, Алёна? Мне кажется, что это болезнь, одержимость. Потому что так неправильно, ненормально. Я это осознаю. - Он сжал перила и Алёна с болью заметила, что его кисти дрожат. - И, знаешь, иногда, когда мы с Бэном, мне становится так противно... И одновременно я ненавижу "нормальные" пары. Потому что завидую им. Бэн чувствует это и теперь особенно сходит с ума от ревности. Он-то в себе уверен.
Алёна накрыла его руку своей и Джошуа, с каким-то щемящим испугом заглядывая ей в глаза и задыхаясь, вдруг выпалил невероятные слова:
— Наш пoцeлуй в самолёте был потрясающим! Я не могу его забыть! Я словно пил все цветы мира с твоих гyб.
Он поправил налетевшие на её лицо волосы.
— Ты красивая. Прости меня за то, что я такой ненормальный.
— Не надо... Не надо сейчас об этом. Давай ты этой ночью будешь просто собой?
— Как?
Алёна смотрела на него во все глаза. Господи, какое красивое у него лицо! Трогательное, с тонкими чертами! Конечно, тощенький, но такой близкий... как лучший, самый лучший друг... Как... как...
Алёна жадно схватила его руки и приложила к своему лицу, мяла ими скулы, запускала в волосы, закрывала глаза и, наконец, ощутила его гopячие гyбы на своих гyбах.
Медленно передвигаясь, натыкаясь на все углы и не отрываясь друг от друга ни на миг, наощупь, наобум, они добрались до вычурной кровати с красным пышным пологом и с бархатным сердцем вместо спинки, которая после каждой уборки осыпалась лепестками роз. Джошуа в нетерпении сдёрнул с Алёны тонкое жёлтое платье и набросился на нeжнyю гp yдь.
Утром он встал раньше, чем она. Алёна слышала, как в ванной шумит вода. Он вышел уже одетый и едва взглянул на неё.
— Надо собираться, а то опоздаем на самолёт.
— Джошуа...
— Давай не будем о том, что было вчера, ладно? Мы выпили лишнего вот и всё.
Алёна ничего не ответила, лишь кивнула сама себе и тоже отправилась в душ.
Луисвилл припорошило снегом. Алёна долго тосковала и томилась, отдавалась апатии и всё чаще стала выходить на балкон покypить. Дела с документами двигались медленно, но ничего другого она и не ждала. Она устроилась на работу в местечко, которое гордо называлось итальянским рестораном "IL Piacere", что в переводе означало "Удовольствие". Хозяева согласились подождать, пока она оформит разрешение на работу.
Джошуа словно исчез из её жизни. Лишь иногда он писал ей сообщения "Если что, я у тебя", в действительности означающие, что он был где-то с Бэном. Бэн! Как же Алёна его ненавидела! Почему? Ну, почему?!
В ближайшем парке с деревьев давно облетели розовые цветы. Про себя Алёна именовала их сакурой, так как не знала достоверного названия. Середина июня. Алёна только что вернулась из парка домой.
Дверной звонок неуверенно и кратко звякнул. Неужели настолько быстрая доставка пиццы? Алёна взяла кошелёк и открыла дверь.
Слова приветствия застряли в горле, а кошелёк выпал у неё из рук. Там стоял Джошуа - с небольшой дорожной сумкой и потухшим выражением серых глаз.
— Можно к тебе?
Алёна кивнула и Джошуа закрыл за собою дверь.
Н а ч а л о *** П р е д ы д у щ а я