Оглавление
Тихий, звенящий безумием смех оборвал ступор мальчика. Завертев головой, увидел выбравшегося из кучи пепла, оставшегося от прихвостней, инквизитора. Серого, точно неведомая сила, испепелившая людей, высосала все краски. Сотрясаемый смехом церковник, на карачках подползает к неподвижному телу Краса. Приблизившись, с размаху ударил кулаком по спине и заорал:
— Получил, язычник?! Я зна-а-а-ал! ЗНАЛ, что якшаешься с диаволом! Воздастся тебе по полной! Грязные твари!
Последнее выкрикнул, глядя на мальчика с девочкой. Сцепил руки в замок, и, вскинувшись, обрушил удар меж лопаток мертвеца. Тело осталось неподвижно, словно церковник избивает бревно, даже звук похож на удар по дереву. Руфина вскрикнула, шагнула к инквизитору, готовясь ухватить за лицо горящими ладонями. Иваш ухватил за плечо, девушка нехотя отступила, стряхнула огонь с пальцев, с ненавистью глядя на беснующегося церковника.
Иваш поднял секиру одной рукой, перехватил обеими. Едва сдерживая слезы, шагнул к инквизитору. Руфина отошла к столу, поставила табурет и села, не спуская взгляда с тяжелого лезвия, покачивающегося от каждого шага. На черной кромке все ещё осталась кровь.
Удары церковника оставляют на коже мертвеца быстро исчезающие красные следы, словно тело еще живо. Иваш заскрипел зубами — нелепость! Почему Крас погиб вот так? Такой уверенный, сильный...
Инквизитор вскинул голову, через смех выплюнул:
— Ну что, отродье?! Думал, останешься безнаказанным? Никто не уйдет от Божьей кары! Слышишь?! Мы сожжём тебя и девку в полдень на главной площади! Что, попытаешься зарубить меня?! СЛУГУ ГОСПОДА?!
Губы Иваша сжались в тонкую линию, кровь отхлынула от лица, а глаза распахнулись во всю ширь. Пустота, растекавшаяся в груди от осознания потери, вспыхнула жарким пламенем, а в горле заклокотал волчий рык. Секира, став легче пушинки, взлетела над головой...
Ладонь Краса змеёй взметнулась над полом, ухватила инквизитора за волосы и рванула вниз. Сухо хрустнуло, половая доска треснула и проломилась, голова исчезла в образовавшейся дыре. Крас застонал и навалился всем весом, начал подниматься.
Выпрямившись, древлянин чуть откинулся назад, пытаясь удержать равновесие, мышцы пресса застыли, отчетливо прорисовались. На миг Ивашу показалось, что перед ним высеченный из светлого дуба идол, воплощение хтонического божества далеких лесов.
Крас коснулся затылка, зашипел и выругался, увидев на пальцах кровь. Поставил ногу на спину инквизитора и надавил, заставляя визжать по-поросячьи. Доски пола жалобно затрещали, ощутимо просели.
Иваш отбросил секиру и сдавил учителя в объятиях, запричитал бессвязно, давясь подступающими слезами.
— Ты чего, парень? — Прохрипел Крас, с неловкостью обнимая в ответ.
— Я... я... думал вы того... череп так хрустнул...
— Подумаешь... башка у меня крепкая, чугунная! Ну давай, отпускай, а то задушишь, а мне тут нужно поговорить с нашим другом.
Последнее произнес самым зловещим тоном, Иваш торопливо отступил. Руфина ухватила за руку и настойчиво потянула в комнату.
Дождавшись, пока дверь захлопнется за детьми, Крас наклонился к инквизитору и злобно прошипел:
— Ты понимаешь, что натворил, паскуда?
***
Руфина всхлипнула и прижалась к пареньку, зарылась лицом в грудь. В зале раздался протяжный вопль, резко перешел в скулеж, будто собака повредила лапу. Смачно хрустнуло и затрещало, воображение Иваша услужливо нарисовало пучок тонких веток, обернутых мокрой тряпкой, медленно ломаемый об колено.
— Обними меня, мне страшно. — Потребовала девочка, пять минут назад сжегшая лица двум мужчинам.
Иваш подчинился, погладил по голове, глядя на стену остановившимся взглядом и пытаясь переварить произошедшее. Мысль постоянно спотыкается о вопли боли, а память разбивается, стыдливо пряча моменты нападения под ковёр.
— Я убил человека... — одними губами прошептал Иваш.
Кожа покрылась холодным, липким потом, губы мелко задрожали. Невидимые руки вырвали хребет, оставив вместо него аморфное нечто. Единственное удерживающее от падения — объятия Руфины. Иваш зажмурился и повторил:
— Я убил человека...
— Что? Да, а я, кажется, двоих...
Голос у девочки совершенно спокойный, с нотками гордости, Иваш дико посмотрел на ее макушку.
— Подумаешь, — продолжила Руфина крепче прижимаясь к груди, — они хотели нас убить, и мы защищались.
— Да, наверное, ты права...
— Без «наверное».
Иваш не ответил.
***
Спустя полчаса дверь распахнулась, Крас оглядел детей, потрепал по волосам и сказал:
— Вы молодцы. Ты в порядке, Иваш?
— Не очень. — Признался мальчик и поднял руку, пальцы мелко подрагивают.
Крас понимающе кивнул и похлопал по плечу.
— Это всегда так. Пойдем в зал.
Инквизитор лежит в углу, связанный, как тюк на продажу. Толстая веревка стянула ноги на лодыжках, и другим концом обвилась вокруг шеи, вынуждая выгибаться натянутым луком. Лицо посинело, как у утопленника, а глаза дико вращаются, но изо рта вместо проклятий и угроз доносится тихий хрип.
— А он не помрёт? — Робко спросил Иваш.
— Нет, к сожалению. Ему сейчас хоть камни об башку разбивай, только прическу попортишь... — ответил Крас и, отворив погреб, прыгнул внутрь.
Вернулся, держа кувшин с узким горлышком. Молча достал три стакана и, вскрыв, бережно разлил содержимое. По комнате поплыл тонкий аромат винограда и цветов.
— Пейте.
Иваш осушил стакан залпом, как воду, поперхнулся и застучал кулаком по груди, выпучивая глаза не хуже инквизитора. Рот и глотку обдало сладковатым огнём, что вскипятил кровь и ударил в голову. Постепенно в животе появилось, лёгкое тепло, как от грелки, а переживания отступили.
Иваш с удивлением осознал, что скорее запомнит вкус дивного вина, чем первого убитого. Теперь каждый раз, вспоминая, будет чувствовать именно вкус, а не видеть лицо мертвеца.
Обращение автора:
Лит Блогу нужна ваша помощь, только благодаря ей я могу писать каждый день. Без неё Лит Блог умрёт.