Вспомню август…
Вспомню август, солнечный, легконогий, с порывистым жарким ветром, летучей юбкой, со случайным и неотвратимым пересечением наших взглядов. Потом уже, в сентябре, клены рдели, и душа рвалась - мало полмира. Трудные, мучительные разговоры припоминались как радость. По утрам будили холод и недоверчивость, а вечерами баюкали маята да боль. Теперь вот поздняя осень - золотой запас - на исходе. Кто-то из шубы нафталин выколачивает, кто-то по опавшим листьям грустит.
Но есть я и есть Вы.
Меня легко найти в любой толпе, на эскалаторе в метро и даже в судорожной спешке кинохроники. По глазам, что так верно узнали Вас. В них столько счастья, что нищие забывают просить милостыню. А про Вас я щедро скажу: единственный! Многое мне рассказано. Про то, как синий цвет с небес сошел на землю, вскружил головы, расколдовал каменные губы. Слово может звенеть и лететь, вот к нам без конца и заглядывают. Понаслышке. Наговоримся ли? Мало дня, а ночи все солнечные. Пока сердце в тепле, пусть бьется ветер в прозрачные окна, не страшно.
Где нас носило все эти годы? Каждый про себя сам знает, но длина пути теперь не имеет значения - сохранили красоту, чтобы раздать ее всю, разом. И не оскудеет рука дающего: всех витязей не перебить, всех звезд не погасить, всех книг не написать – «душа в заветной лире».
На Ваш нательный крестик молюсь я: пошли нам, Господи, осенью - антоновских яблок, зимой - сухих дров, летом - высоких трав, и чтобы весна осталась. Упаси меня, Создатель, от прошлого, а Вас от будущего. И не оставляй нас, просветленных, в одиночестве - ослепнуть боюсь.
Кружатся, кружат, летят, как листья в октябре, последние годы ХХ века. Все больше городской пыли, все меньше золотого песка. Времена года - времена века - одни сутки. Кто-то путает рассвет с закатом, кто-то - весну с осенью, кто-то - серебряный век с алюминиевым. Люди идут. Почти сомкнутым строем - так холодно и тесно стало на Земле. Все читают газеты, все изнемогают от одиночества. Скажут: «Я, Вы, Он, Она... Одни местоимения. На что они нам, существительным?!»
Не принимающие нас смутно чувствуют: быть мудрым можно и в одиночестве. Только раз смирить себя и взнуздать, а потом уже подчинять других. Такая вот ясная пуговица. А счастье - слаще.
Вы и я шли рядом, не смея взять друг друга под руку, лишь локтями касались от невозможности молчания. Дрожала за спиной громада города, презирая необыкновенное. И краешком, на мгновение, приоткрылась пронзительная истина: все войны и катаклизмы происходили там, где не сложились стихи, не дрогнул голос, не нашлось сердца. И все зло мира - преступления, слезы детей, выхолощенные души - было брошено на одну чашу весов, а на другой - только наше чувство, невесомое и немереное.
Скажете, не бывает? Но разве можно такое выдумать?!
Другие эссе, рассказы, статьи Лидии Сычёвой читайте здесь