Дом в коттеджном крутом поселке начали строить на деньги практически Нинель, она ему уже всю зарплату до копейки отдавала. Еще стройка до конца не закончилась, съехались, стали в нем вместе вроде жить, но брак регистрировать он не собирался. Она там была как бы на птичьих правах, то у художника ночует, то у адвоката. Все в сумке свое женское добро постоянно с собой возила. Художник все понимал, но молчал - она их с Леночкой кормила, поила, обувала и одевала. Даже ему на его любимые антикварные побрякушки иногда перепадало.
А тут беда из-за поворота… И совсем неожиданно.
Сидят они вечером с адвокатом у камина в своем коттедже и он говорит, хватит мотаться, пошли уже в загс заявление подадим, а то вдруг что со мной случится и на улице останешься. А после регистрации уже тогда и дом оформлять будем, как общую собственность. Спать она легла в эту ночь впервые за многие годы счастливая, с легким сердцем, что называется.
Заявление подали, ждут положенный месяц, он ее с дочерью своей познакомил, с внуком. Дочь без мужа, разведена. Все друг другу улыбаются. До регистрации осталась неделя. А ей на работе коллеги шепнули, чтобы доченькиной улыбке то не слишком верила, та еще штучка, с уголовником роман крутит. А у Нинель в глазах и в мозгах счастье плещется.
В этот вечер она в конторе допоздна засиделась, надо было срочно к процессу готовиться и ночевать осталась в городе, у художника. Утром адвокат на работу не пришел, телефон не отвечает. У нее сердце ухнуло, беду почуяло. С коллегой поехали к нему в коттедж, а ночью снежок выпал первый, все красиво припорошено, а у дома свежие борозды от протекторов, видно машина приехала и уехала, но не со двора выезжала и следы большого размера, на мужские похожи, кто - то входил и вышел. Она открыла калитку своими ключами, его машина во дворе под навесом стоит, входная дверь открыта, зашли – он лежит без сознания у подножья лестницы. Скорая привезла его в больницу он еще дышал, диагностировали перелом основания черепа, умер не приходя в сознание, у нее на руках.
Надо было привезти его паспорт, полис, она опять с этим же коллегой поехали к нему домой, а там дочь уже и замки сменила. Ее на порог не пустила. Даже вещи не отдала.
Ехали они в контору молча, у нее слез не было, просто вся почернела. На похороны она не пошла, слегла. Когда вышла через неделю с больничного, на ее столе лежала трудовая книжка и приказ об отчислении из адвокатской конторы, подпись стояла его дочери. Она теперь стала хозяйкой.
Продолжение см. ч. 6 Начало см. ч.1