Нет моей вины. Глава 19.
Представляю вашему вниманию свой новый роман «Нет моей вины». Главный герой возвращается в родной город, где не был пятнадцать лет, и попадает во власть воспоминаний, как самых тяжёлых, так и самых прекрасных...
Все события вымышлены, все совпадения случайны.
В среду рано утром Артём стоял в пробке по пути на работу. Он думал. Думал, хорошо, что выехал так рано, ему плохо спалось вот уже несколько ночей, после ужина с Катей.
Он тщательно обдумывал их встречу, весь разговор в подробностях, их поцелуй, и пришёл к выводу, что Катя обманула его. Она говорила, что он должен уйти, что не хочет говорить с ним. Но это были лишь слова. Её глаза говорили другое, и уж совсем другое говорило то, как она целовала его в ответ. У него до сих пор всё внутри замирало, когда он вспоминал тот поцелуй.
Опять он, Артём, понял всё лишь задним числом... Задним умом... Через ..., не иначе! Тугодум.
Он импульсивно схватил телефон и набрал номер Кати. Не в сети. Спит? Но ведь Сергею в школу, а ей на работу!
Сегодня же вечером он поедет к ним домой! И пусть Сергей знает всё! Если Катя не захочет пускать Артёма, он будет сидеть у них под дверью, пока Катя не сжалится над ним. В том, что она сдастся, он теперь не сомневался. Не только потому, что она очень добрая. А ещё и потому, что она любит его. Да, да, любит! Теперь он знает это наверняка.
Он не уйдет, пока не вымолит прощение у Кати. В том, что прощения должен просить именно он, Суворов теперь тоже не сомневался. И он задаст все свои вопросы.
Он снова набрал номер Кати, и опять она была вне сети...
Суворов же не знал, что Катя с Сергеем только вчера вечером прилетели из Бильбао. У Кати всегда было плохо с пониманием роуминга, однажды она попала на очень крупную сумму, и теперь просто отключала всё, улетая в Испанию. Оттуда общалась с мамой через интернет, работающий дома у Лены. И редкие срочные звонки совершала с телефона Лены.
Они вернулись, уставшие, и Катя ещё долго разбирала вещи. А про телефон просто забыла. Мама и Василий встречали их в аэропорте, а больше звонить было некому.
Пробка «рассосалась» быстро, и Артём прибыл к школе за полчаса до начала рабочего дня. Шёл от машины к школьным воротам, когда его окликнул по фамилии какой-то сиплый голос. В серых и пасмурных утренних сумерках и тумане Артём с трудом различил какую-то тщедушную фигуру, отделившуюся от забора.
Постепенно он узнал, и ему стало трудно дышать. Не очень-то легко дышать тому, перед кем материализуется его многолетний кошмарный сон.
- Тебе что нужно? - хрипло спросил он, не ответив на приветствие Чигирева.
- Поболтать с тобой хочу. Может, сядем где-нибудь? Есть, что порассказать тебе, столько лет не виделись, но не даром!
Превозмогая тошноту, отвращение и панику, Артём кивнул на скамейку, которая стояла у дверей отделения какого-то частного банка.
С одной стороны, ему очень хотелось сжать пальцы на шее Чигирева и наблюдать, как тот будет биться в конвульсиях, а с другой, противно было даже рядом сидеть, не то что прикоснуться. Взяв себя в руки, он решил, что послушает, какие такие откровения Чигирев намеревается ему продать.
Чигирев стрельнул у прохожего сигарету, сел рядом и затянулся.
- Не трогал я Катьку, - сообщил он. - То, что ты видел, - концерт, показанный тебе Олеськой. Она к Бабушкиной в гости напросилась, типа на девичник, пришла с тортом и налила Катьке что-то там в чай.
Артёму казалось, что он уже совсем не может дышать. От вонючей сигареты, или...
- А я в машине за углом ждал. Когда Бабушкина вырубилась, я прибежал, притащил сумку с вином. Олеська там всё организовала на столе, мы Катьку перетащили на диван, Олеська раздела её и мне велела рядом лечь. Потом тебе что-то с телефона Катьки отправила, и ты тут же прискакал. Ох, и боялся я, что ты меня по башке чем-нибудь... Но слабоват ты оказался, в обморок чуть не упал!
Чигирев хрипло рассмеялся.
- Олеська злой гений. Мускул не дрогнул. Она в подъезде была, когда ты прибежал и убежал. Потом мы всё вернули, как есть, Бабушкину Олеська одела. И свалили мы.
- Тебе зачем это всё было надо, Чигирев? Ну подружке твоей понятно, а тебе? Деньги?
Артём не узнавал свой голос.
- Конечно. Только обманула она меня, денег мало дала, да пригрозила дружками и тюрьмой.
- Хотел я ей тоже напакостить, да не знал, как. Решил вас с Катькой обратно свести, но так, чтобы не рассказывать правду. Пошёл к Катьке, а она тут как тут, такси вызывала, в погоню за тобой ехать на вокзал. Я подвёз её; хоть она и брезговала моей машиной, но очень уж спешила за тобой. Не знаю, что ты ей там сказал-то, но я удивляюсь, как она выжила после того.
- В смысле? - Артём поднял голову.
- В коромысле. Беременная Катька была, а тут стала небеременная. Я столько кровищи в жизни не видел. Мне до сих пор снится иногда. Честно, думал помрёт она у меня на руках. Я скорую вызвал, сидел, держал голову Катьки-то, а сама она на перроне так и лежала, белая вся была. Я сижу и не знаю - живая или уже нет. Потом врачи её быстро увезли, сказали, счёт на минуты. А я свалил оттуда по-тихому. Мне оно надо?
...Странно устроен человек. Кажется, что ты умер, а какая-то часть тебя живёт, двигается, делает что-то.
Так и Артём. Поднялся, посмотрел на Чигирева:
- Подожди, я в банк. У меня налички нет, карта только.
Удивительно, но его карта обслуживалась в банкомате этого частного банка. Повезло.
Он вышел, держа в руке две бумажки. У Чигирева глаза от радости вспыхнули.
- Если узнаю, что ты к Кате пошёл, найду тебя и задушу, понял? Давно мечтаю.
Артём сказал это так, что Чигирев поверил. Да и был он уже у Бабушкиной, зачем ему опять к ней идти?
- Что мне к ней идти-то? Ещё я у матерей-одиночек денег не просил!
Артём смотрел на него.
- Знаю, знаю, второй раз не появляться, больше денег не дашь!
Чигирев быстро спрятал две бумажки в карман, повернулся, но не выдержал, поглумился:
- Всё-таки права была Олеська, размазня ты, Суворов! Нежная душа! Я ж видел тебя, когда лежал. Да и как можно было поверить, что Бабушкина - и вдруг со мной, а? Не жалко мне тебя. Катьку жалко, а тебя - нет!
Он хмыкнул, махнул рукой и быстро удалился. А то мало ли что.
Интересно, как Катя вообще может смотреть на него после всего, говорить с ним? А он ещё намечтал себе, что она его любит. Он чудовище. Как его можно любить?
Катя говорила ему на вокзале о провокации, о беременности... Катя, единственный человек, которому он должен был поверить! Он не должен был верить своим глазам, а ей должен был! Но он даже слушать её не хотел, не то что услышать!
Потом она лежала на холодном асфальте, а её голову держал этот вонючий Чигирев. А он, Артём, скрылся за линией горизонта.
У неё всегда была крепкая психика. Потому она и терпит его. А он ещё лез к ней... Единственное, на что он может рассчитывать, это на прощение. Точнее, просто на то, что Катя скажет, что простила. Соврёт. Такое нельзя простить. Просто нельзя, и всё. Без объяснений.
Но голос её он услышать должен. Убедиться, что она есть.
Войдя в кабинет, он вновь набрал номер Кати. Она появилась в сети. Но трубку не взяла. Она на работе, ей некогда. Он должен услышать её голос! Надо взять личное дело Сергея, там есть номер рабочего телефона Кати.
- Нина Андреевна, я возьму тут сам личное дело? Потом поставлю обратно.
- Да-да, конечно! - Нина Андреевна что-то быстро и сосредоточенно печатала.
Артём вернулся за свой стол, открыл папку и увидел заявление. Катя написала заявление в пятницу, когда он был на конференции в управлении образования.
Катя и Сергей улетели в Испанию. Всё правильно. Там Дуэнос-Хименес, который своего ребёнка не убил в отличие от него, Артёма. От шока он даже не понял, что Катя и Сергей уже вернулись. Не разобрался в числах.
- Артём Александрович, тут к вам пришли, - в дверях появилась Нина Андреевна. Из-за её спины выглядывала София Скоморохова. Круглые голубые глаза смотрят испуганно, щёки пылают. Она поздоровалась.
- Здравствуй, София, входи! Что-то случилось?
Нина Андреевна удалилась, а София встревоженно заговорила:
- Вы говорили, если что-то серьёзное, сразу к вам идти. Вот я и пришла.
- Рассказывай. Слушаю внимательно.
Навигация по каналу "Мира Айрон. Романтическая проза"