В любой советской деревне при заготовке дров существовали и соблюдались жёсткие правила лесопорубки: для каждого двора устанавливался предельный кубометраж, лесником (тот раньше в лесу был и царь, и Бог!) определялось место заготовки, по окончании работ тот приходил с ревизией и делал обмер, проверяя заодно и чистоту на делянке- обрубленные ветки необходимо было либо вывезти из леса, либо сжечь на месте.
А вот с валежником все обстояло просто и понятно: люди могли заготавливать его повсюду и в неограниченном количестве, способствуя тем самым санитарной очистке леса. Сам по себе он хорош тем, что является уже готовым материалом для отапливания и деревенского дома, и бани. Именно поэтому среди местных жителей валежник с сухостоем всегда были исключительно востребованы и долго в лесу никогда не задерживались...
С принятием нового Лесного Кодекса ситуация кардинально изменилась- самостоятельная заготовка валежника по сути была приравнена к незаконной рубке леса и нещадно стала караться. Чтобы получить на законном основании необходимое разрешение на его сбор, нужно было пройти немало инстанций и потратить на это кучу времени. А также усилий и нервов!
Казалось бы, с прошлого года, когда новыми поправками в Кодекс валежник законодательно был отнесён к недревесным лесным ресурсам и его сбор был свободно разрешён, сельчане наконец-то должны были вздохнуть с облегчением и валом повалить в окрестные леса, дабы очистить их от годами гниющей древесины, становящейся источником возникновения пожаров и многих болезней. И вдохнуть в них новую жизнь. По идее это должно было не только узаконить ряд действий граждан, но и упростить работу лесничих, которым приходилось из-за пары ветровальных деревьев заниматься кучей бюрократических процедур. Однако, гладко было лишь на бумаге, главной- федеральной…
Предоставив регионам возможность самостоятельно вырабатывать условия сбора и заготовки валежника, государство тем самым «само себя высекло»- чиновники на местах в поисках дополнительных ограничений (а как же без них!) стали упражняться в казуистике, изобретая мыслимые и немыслимые препоны на пути простых граждан в лес, продолжая руководствоваться привычной логикой: «Им палец в рот положишь - они руку по локоть откусят!». Вот и продолжают деревенские жители ломать головы- как эти препоны обойти, зачастую даже не понимая, как этот самый сбор валежника должен происходить...
Так чем же нас «порадовали» регионы?
В Московской области проводить сбор валежника разрешено повсеместно, за исключением особо охраняемых территорий и мест проведения лесосечных работ.
Власти Краснодарского края в целях учёта собранного валежника требуют от граждан предварительной подачи уведомления о проведении работ.
В Красноярском крае для сбора поваленных деревьев выделен только отдельный участок местного лесничества.
Пензенская и Тульская области запрещают использовать при сборе сухостоя и валежника любые инструменты- пилы, топоры и т. д. То есть, нельзя распиливать упавший ствол прямо в лесу.
В Башкирии необходимо за сутки уведомлять лесничество о том, где будет собираться валежник. В этих целях сформирован и размещён на сайте лесного ведомства (не знаете, как до него добраться?) реестр участков, где разрешён его сбор.
Схожая ситуация и в Бурятии, где живо определили список лесов, в которых разрешено заготавливать валежник. И, не дай Бог, поставить ногу не туда, куда следует…Вот только забыли, что в бурятских деревнях об Интернете (где можно ознакомиться со списком) даже не слышали.
Такие же правила действуют и в Ханты-Мансийском автономном округе, только там они носят рекомендательный характер. Чтобы соблюдались меры пожарной и санитарной безопасности, на расстоянии до пяти километров от населенных пунктов и до 500 метров от дорог собирать можно везде.
В Самарской области валежник можно лишь собирать, без рубки лесных насаждений и лесосечных работ. К тому же запрещается его трелёвка автотракторной и иной техникой.
Соответствующий Закон Свердловской области предполагает заготовку гражданами валежника лишь для собственных нужд и исключительно ручным способом.
В Иркутской и моей родной Тверской области в лес предписано ходить с рулеткой: в первой- длина валежника не должна превышать полутора метров, а во второй- одного метра.
Вот и получили мы патовую ситуацию: дерево упадёт - так и лежит, гниёт. В результате леса после буреломов и иных природных катаклизмов последних лет постепенно превратились в непролазные дебри и свалки из поваленных деревьев, расчищать которые никто не торопится. Если у государства на то нет ни политической воли, ни соответствующих ресурсов, то добропорядочные сельские жители просто не рискуют нарываться на крупные штрафы, предпочитая покупать дрова на стороне (благо, предложений сегодня предостаточно!).
И при этом недоумевают: как заготавливать валежник, если его нельзя рубить и пилить? Согласитесь, что вряд ли у кого получится утащить поваленное дерево, обломав вручную сучки. А как быть, если оно не помещается в кузов или прицеп? Вот и остаётся собирать в лесу только гнилушки (непригодные даже на удобрение) или хворост (от которого нет никакого прока)...
Да и само толкование понятия валежника (которое, замечу, отсутствует в законодательстве) для большинства деревенского люда продолжает вызывать трудности и недоумение: как определить, что свободно лежащий на земле ствол не имеет с ней прочной связи? Ведь, как правило, у сотрудников лесной охраны в этом случае имеется собственное мнение, отличное от традиционного деревенского. Мол, даже будучи вывернутым с корневищем, дерево не обязательно считается мёртвым, поскольку иногда может продолжать расти и даже давать потомство. А посему дожидайтесь его превращения в «гнилушку»...
Конечно, кое-кто на свой страх и риск продолжает по старой памяти наведываться в лес и освобождать его от того, «что плохо лежит», но это чревато. Недавно один мой знакомый, постоянно проживающий в деревне с женой и двумя маленькими детьми, поделился своими откровениями (там через раз звучала ненормативная лексика!), как он выходит из такой ситуации.
«Раньше, чтобы использовать поваленное дерево на дрова, мне приходилось неоднократно приезжать в лесничество для заключения договора и потом выезжать на место заготовки со специалистом. Когда разрешили заготовку валежника, несказанно порадовался: не придётся теперь из-за трёх-четырёх ветровальных деревьев проходить кучу бюрократических процедур! Напилил полкузова поваленных деревьев и (закон подлости!) на подъезде к деревне был остановлен работниками лесной охраны. Откуда дровишки? Из леса, вестимо… И далее в том же духе. Сразу же напрочь отметя мои всевозможные и, казалось бы, разумные доводы, инспектора выдали на-гора правовой ликбез - что относится к валежнику и как его сбор должен происходить. Откровенно признаюсь, что многое для меня оказалось в диковину. Хватаясь за спасительную соломинку, предложил им отправиться на место якобы незаконной порубки, дабы убедить тех в своей правоте наглядной (и неприглядной) картиной под названием «Утро в сосновом лесу… после бурелома». Но лесные служители предпочли взиранию на высокое искусство банальное составление протокола. Вот так и поплатился за свою правовую безграмотность тремя тысячами рублей. Конечно, по-прежнему продолжаю заниматься самовывозом валежника, только делаю это осторожнее...
Бредовым представляется запрет на реализацию поваленных и сухостойных деревьев на рынке, т.е фактически- сельскому населению. Получается, что я даже не могу помочь заготовленными дровами своей одинокой престарелой деревенской соседке, вынуждая ту тратить свою жалкую пенсию на их покупку у заезжих молодцов. Которые, несмотря на запрет, торгуют ими в открытую...
В нынешней запущенной ситуации государству необходимо активнее привлекать к деревозаготовкам всевозможных волонтёров и шабашников, организуя и стимулируя их деятельность, возложив на лесное ведомство контроль за их работой.
Уважаемые читатели! Дайте свою оценку публикации, поделитесь ею в соцсетях и рекомендуйте друзьям! Проявляйте уважение к автору и друг к другу, воздерживаясь от откровенных оскорблений, хамства и мата в комментариях (буду блокировать)!