Корней Чуковский – от двух до пяти лет…
Корней Иванович Чуковский (1882–1969) входит в нашу жизнь в раннем детстве. Входит в наш дом, застревает у нас в памяти и сердце как автор «Крокодила», «Айболита», «Мухи-цокотухи», «Мойдодыра». Мы ценим его как «сказочника» и порой совсем ничего не знаем о нем как о переводчике, критике, публицисте… Сам писатель предпочитал быть литературоведом и с короткими перерывами на сон исследовать творчество Некрасова и Чехова, Блока и Ахматовой, Пастернака и Оскара Уайльда, Уитмена и пр. (вставал рано, обычно спал у себя в Переделкино, в кабинете на коротком неудобном диване, чтоб не залеживаться). Корней Иванович утверждал, что он «не лингвист, не ученый», просто любитель-самоучка, хотя был одним из тех немногих литераторов, кто прекрасно разбирался не только в истории русского языка, но и в тенденциях и «брендах» своего времени.
К. И. Чуковский на протяжении творческой жизни неустанно анализировал «речевые манеры» и именитых писателей, и модных переводчиков, и, конечно, девочек и мальчиков. Свои наблюдения он сгруппировал в ряде книг: «Старая книга и новые слова» (1911), «Искусство перевода» (1930), «Живой как жизнь» (1962), «От двух до пяти» (1933). В этих произведениях он выступает истинным знатоком слова, уверенным в том, что речевые предпочтения доподлинно отражают настроения, внутренний мир и взгляды не только творческих личностей, но и всех без исключения людей от мала до велика.
К своей деятельности детского писателя относился сложно, да и не так гладко она протекала, как может показаться на первый взгляд. Сказки, стихи сочинялись им в основном для дочки Мурочки (Марии – 1920–1932 гг.), которая болела и умерла ребенком. Эта боль не отпускала К. Чуковского на протяжении жизни. Что касается критики – она то усматривала в образе «Тараканища» карикатуру на Иосифа Сталина, то в лице Надежды Крупской (супруги В. И. Ленина) громила «Крокодила» как недостойного героя для советских ребятишек. Оценки рецензентов, читателей и автора порой совпадали, порой конфликтовали.
Многолетний труд писателя «От двух до пяти», выдержавший проверку временем, многочисленные переиздания и миллионные тиражи – это размышления Корнея Чуковского над речью ребенка, в которой зеркально отражается жизнь малыша с его радостями, фантазиями, домыслами. Перелистывать страницы книги без улыбки невозможно, однако написана она не на потеху читателю. Автор стремится не развлечь публику, а изучить и систематизировать детское словотворчество:
Вокруг меня, ни на миг не смолкая, слышалась звонкая детская речь. На первых порах она просто забавляла меня, но мало-помалу я пришел к убеждению, что, прекрасная сама по себе, она имеет высокую научную ценность, так как, исследуя ее, мы тем самым вскрываем причудливые закономерности детского мышления, детской психики (К. Чуковский «От двух до пяти»).
Соавторами сборника «От двух до пяти» явились многочисленные корреспонденты исследователя. Без дружной помощи читателей Корней Иванович не мыслил написание книги: «Уже много лет из недели в неделю, из месяца в месяц почтальоны приносят мне множество писем, где бабки, матери, деды, отцы малышей сообщают свои наблюдения над ними, над их поступками, играми, разговорами […] (и с какой благодарностью!) я вчитываюсь в эти драгоценные письма. Если бы я мог обнародовать весь имеющийся у меня материал, собранный в течение сорока с чем-то лет, получилось бы по крайней мере десять–двенадцать томов».
Как фольклорист-собиратель, К. Чуковский документировал каждое детское слово. Он был убежден, что язык малышей народен. И фиксируя каждый «шедевр», каждое новообразование ребенка, наглядно доказывал выразительную силу и закономерность оборотов речи дошколят.
...сплошь и рядом оказывается, что дети сочиняют такие слова, которые уже существуют в народе (людь, солънща, обутка, одетка и т. д.). Это было бы невозможно, если бы самый дух народного словотворчества не был в значительной мере усвоен детьми еще раньше, чем они овладели первыми десятками слов.
«Широкие читательские массы, – по выражению писателя, – отнеслись к книге с горячим сочувствием». И это объяснимо, понятно, ведь собранный лингвистический материал, наблюдения Корнея Ивановича Чуковского неизбежно наталкивают нас на главную мысль его труда: надо радоваться детскому новаторству, оберегать это живое безыскусное творчество от безликих стандартов и канцеляризмов. Исследуя языковой организм, излечивая его от неграмотных недугов и безвкусицы, не уничтожить ненароком, случайно самобытные ребячьи неологизмы.
