Движение роуп-джамперов возникло в 90-е годы. Впервые практиковать прыжки на альпинистских веревках со скал, мостов и различных высотных зданий начал Ден Осман. Пионер роуп-джампинга разбился, выполняя трюк со свободным падением, прыгнув почти с 300-метровой скалы в Национальном парке Йосемити. Трагедия оставила несмываемый отпечаток «небезопасности» на многочисленных продолжателях дела Османа. Сегодня, уверяют роуп-джамперы, оборудование крепче в разы, да и сам основатель совершил роковую ошибку. Чтобы выяснить, что такое роуп-джампинг сегодня и насколько безопасно «сигать на подтяжках» с крыш, наш корреспондент Аня Батик отправилась на «ходку» вместе с ребятами из «Фактично Сами».
Припарковавшись где-то на Корабельной улице, идем к объекту, - «Кирзе» (заброшенному цеху Кировского завода). На здании красный плакат «Частная собственность», - предупреждение для таких как мы. Спрашиваю у одного из «джамеров», есть ли договоренность? После сухого ответа «нет», спутник добавляет: пару раз за несколько лет приезжали полиция и военные. Но с ними легко договориться. Они видят, что ребята адекватные, никому не мешают. К тому же, кому нужны полсотни человек в отделении?
Дорога внутрь начинается с разломанных пенобетонных блоков. Похоже, собственник пытался заложить ими вход. Не вышло. Под ногами земля, первый этаж, нас недобро встречает «главный», - Андрей Туля, основатель «Фактично Сами». Начинаются вопросы: от кого, зачем? Немного хочется убежать. Мой спутник объясняет: «Это друг, она из хорошей газеты». Затем все становится понятно.
Андрей не любит журналистов. Несколько раз ему звонили, договаривались о съемках, обещали, что покажут, как это клево и безопасно, - «роупджампинг». А в итоге выходили статьи и сюжеты на тв под лозунгом «Вы проклятые суицидники, зачем вы убиваете наших детей?» Понемногу разговорились. Андрей – альпинист с 15-летним стажем. Команду по роуп-джампингу начал «сколачивать» в 2007-м. Спустя два года появились «Фактично Сами», - начались первые коммерческие прыжки.
- У меня тогда уже был первый разряд по альпинизму. Мои знания альпинистского дела позволяли мне осваиваться в роуп-джампинге. У меня были тренеры, с которыми я обсуждал различные системы для роуп-джампинга, ведь альпинизм и роуп-джампинг очень тесно связаны. Так повернулось, что я занялся «роупом», попал в струю первых людей, которые это делали в Петербурге. В отличие от многих мы шли ко всему сами. Нас никто не учил, к сожалению. Все на пробах-тестах и консультациях. Тогда была команда RAPT, которая даже в Крыму прыгала, — рассказывает Андрей.
— Первыми командами в Петербурге были "Зелепрыг", ISL, RAPT. Потом мы. Несмотря на большую конкуренцию, сегодня очень мало грамотных ребят. Остались RAPT, мы и «Сэй-а». Все остальное подлежит сомнению. И это не субъективное мнение. Такие выводы я делаю на основе своего спортивного воспитания. А воспитывался я у мастеров международного уровня. Некоторые из них уже заслуженные мастера международного класса. Николай Тотьмянин, Юрий Разумов, - я им очень благодарен за информацию, за опыт, который мне передали. Это люди, которые консультировали, тренировали меня, формировали как спортсмена в альпинизме, а после и в роуп-джампинге.
Сейчас на каждое мероприятие приходят больше 30 человек, помимо команды и «сочувствующих» (очень часто «прыгуны» нуждаются в поддержке друзей). Из этих трех десятков четыре «постоянника», несколько людей из другой команды (которые прыгают со всеми подряд, инструкторы для них не важны). Остальные новички или те, кто прыгал несколько лет назад.
К Андрею подходит застенчивая девушка лет 18-20. В руках держит маленькую сумочку. — Первый раз? — Да. Девушка заполняет документ, вроде, отказ от претензий и согласие следовать указаниям инструктора.
Такие подписи ставят все без исключения. На напрашивающийся вопрос о травмах Андрей отвечает, что за 11 лет был перелом ноги и сотрясение мозга. Но это у организаторов. Среди участников никто и никогда не калечился.
- В роуп-джампинге за всю историю нашей команды у нас не было серьезных травм среди участников. Я не считаю какие-то легкие ушибы, синяки, ссадины. Это присуще любой экстремальной дисциплине. Я не веду статистику травмам в «роупе», но форумы мониторю. По России несчастные случаи есть. Но их гораздо меньше, чем в других экстремальных дисциплинах. Например, в бэйсджампинге и в том же альпинизме.
Если верить Андрею, в «Фактично Сами» минимум раз в полгода (а то и раз в три месяца) происходит инвентаризация снаряжения. «Свежее» оборудование – один из главных факторов безопасности.
- В принципе мы следим за тем, с чем мы работаем, за железками, за веревками. По мере надобности их меняем. Российского оборудования у нас практически нет. В амортизационных системах используются альпинистские веревки. Наша команда предпочитает «железо» Singing Rock и «верье» Tendon. Соотношение надежность-качество-цена. Очень сложно на пальцах обывателю объяснить, как распознать, что он идет не к профессионалам.
- Когда выбираете команду, стоит посмотреть фотографии с прыжков, сайт, когда и кем она была создана. Особенно важный момент, влияющий на безопасность, наличие в команде человека, который занимался спортивным альпинизмом и имеет разряд не ниже второго. История команды и фото покажут, что ребята могут. На месте обычному человеку, не разбираясь в технике, веревках, снарядах сложно отличить профессионалов от профанов.
Внизу еще трое ребят. Они натягивают веревки. Очень сложная система с несколькими «подшипниками-разветвителями» установлена на опорах здания. Потом ответственный говорит в рацию: «Прыгать можно». И из окна на крыше в гробовой тишине срывается человек. Сразу видно организатор, - они первыми тестируют установленную систему на себе. В «Фактично сами» это называется «прыжком веры», но это исключительно местный сленг, не профессиональный. До того как отпускать человека в свободное падение систему тестируют с помощью грузов, - пускают прыгать рюкзак с оборудованием. И обычно с ним все в порядке, как и с инструкторами. Три секунды свободного падения и он уже как маятник раскачивается из стороны в сторону. Ребята снизу плавно ослабляют тросы, человек спускается на землю.
Чтобы понять, что происходит наверху, нужно выйти через «главный вход» и попасть на лестницу. Подниматься на восьмой-девятый этаж – уже само по себе испытание. Никаких перил, зазоры между плитами в 20 сантиметров. С каждым этажом все страшнее заглядывать между ними. Наверху самое жуткое – металлическая лестница, закрепленная альпинистскими веревками (чем же еще?) Забегая вперед, спускаться также страшно. Прыгать я не стала.
- Не бойся, - говорит встречающая меня Ксюша, - раньше была деревянная, тоже ребята устанавливали, - Здесь еще норм, на другие объекты вообще приходится карабкаться чуть ли не по отвесной стене.
Пятый месяц подряд (минус месяц на сломанный дома указательный палец) девушка как сумасшедшая прыгает с высоты в несколько десятков метров. В «коллекции» 18-метровая «Лопата» (недостроенная Северной водонасосная станция в Кудрово), 40-метровый «Гвоздь» (труба в поселке Рахья), 89-метровая Funтруба (труба недостроенной ТЭЦ на Волхонском шоссе), 33-метровый Павловский мост в Выборге, 24-метровая «Черепаха» (заброшенный долгострой на Индустриальном проспекте). Теперь еще и «Кирза».
На крыше завода железные листы, которые и есть крыша, покрыты рубероидом в нескольких слоях (об этом можно догадаться, посмотрев дальше, где его нет). На рубероиде мох, чуть дальше деревца, ростом с небольшую девушку. Слева мчатся машины по Западному скоростному диаметру. Справа – город. Виден Исаакий, Троицкий, «Кукуризина» - газпромовская башня. В пять метрах от нас скручивает веревки огромный бородатый мужик в красной куртке. Это Стас Ганюшкин. И он тоже альпинист с более чем 10-летним стажем. Это он передает команду «Первый экзит, работаем!» И он же принимает команду «Прыгать можно», - тоже по рации.
Перед любым прыжком он спрашивает каждого «Чего нельзя делать?... А еще?». И так целый день, примерно семь часов. С полудня и пока не стемнеет. А нельзя прыгать без команды, пытаться за что-то ухватиться, - нарушать правила безопасности иными словами. Меня интересует только одно, зачем люди прыгают и как решаются на первый прыжок.
- Как правило, я редко спрашиваю, почему участникам захотелось прийти и прыгнуть, просто банально нет времени копаться в их головах и выявлять причину, а слышать отговорку, придуманную сиюсекундно, бессмысленно, - говорит бородач. - В слезах, конечно, не кто не убегает, но бывают шоковые состояния у участников, которые прыгают первый раз. Но это крайне редкий случай. Это проявляется у тех, кто не имел опыта экстремальных занятий до этого вообще или у тех, кто крайне нерешителен в своей жизни. Тут, конечно, начинается сложная психологическая работа по поддержке человека и по переключению внимания со своих внутренних переживаний на внешнюю среду и заботу.
Почему-то следующим идет как раз наглядный пример. Девушка пришла с молодым человеком. Просидела минут 15 на жердочке у окна на крыше и сказала: «Нет, знаешь, я не могу». К слову, оплачивать нужно еще внизу. Видимо, как раз на такой случай. Иногда ребята возвращают половину стоимости, но по сути это просто трата времени. Но у каждого свой «барьер страха». Некоторым нужно несколько попыток, чтобы решиться. Следующим пытается замаскировать все тот же пресловутый страх взрослый дяденька лет 30-ти: «Страшно будет или прикольно?», - спрашивает он у собравшихся. Те, конечно, кричат, что прикольно. Но это толпа «сочувствующих», его подруга с камерой и еще несколько парней, который, кажется, просто шли мимо. Пути для отступления нет. С легким матом еще один человек срывается вниз.
- Я прыгаю, потому что только так можно воспарить над обыденностью, - кричит Ксюша и моментально скрывается где-то в 30-метровой бездне.
Таких отчаянных здесь все же большинство. Стас хвалится: одна девочка сказала «Это лучше, чем секс». Повторяет несколько раз. Может и вправду лучше. У секса, вроде тоже есть медицинские противопоказания, но не такие серьезные. Про них и спрашиваю инструктора:
- Противопоказаний не так много как кажется, в основном они касаются скрытых заболеваний, таких как расстройства нервной системы, кардиологические заболевания и нарушения работы дыхательных путей. Остальные ограничения в основном опираются на здравый смысл, нельзя прыгать после операций и с травмами позвоночника, но я лично прыгал со сломанными ребрами - повторять не рекомендую. Ах да, чуть не забыл - беременным нельзя, - говорит Стас.
Оказывается, именно этот список перечислен в расписке, которую все подписывают до начала прыжков, заверяя, что не имеют противопоказаний. Список не очень-то и большой. И если человек не разваливается, прыгать можно.
Иногда организаторы в праве отказать без объяснения причины. Для этого достаточно только намекнуть на свою неадекватность. Например, прийти немного выпившим. На крышу поднимается Андрей, а это значит, что мероприятие на финальной стадии и мы здесь незаметно провели несколько часов. Алкоголь в спорте вообще под строгим запретом, даже несмотря на то, что роуп-джампинг не официальная дисциплина. В тесной компании инструкторов и профессиональных спортсменов могут позволить себе пропустить бокал, смотря с высоты на уходящее за горизонт солнце. Но это исключение, которое недозволительно для «клиентов». Когда вдруг выяснилось, что с запретом считаются не все, Андрей и его команда приняли серьезное решение отказаться от нескольких мероприятий.
- Мы проводили мероприятия Night Jumps - «ночные прыжки» с громкой музыкой. Это было летом в белые ночи. Но людей, работающих на объекте, не хватало, было не уследить за безопасностью. Пока не произошло непоправимого, мы перестали прыгать по ночам. Также отказались и от «Вагон техно пати». Мы ставили ди-джеев, музыку. Дважды летом проводили, но инструкторов и людей, которые бы присматривали за толпой, также не хватало. Получалось, что с нашей стороны приходили участники, чтобы попрыгать, а со стороны ди-джея, - чтобы послушать музыку и «поколбаситься». Автоматом начинался алкоголь и наркотики. Невозможно контролировать. Мы отказались, ведь каждый объект имеет повышенную опасность. Это стройки, заброшенные объекты. Можно поскользнуться, упасть с высоты. Если нам получится продумать организацию таких проектов без рисков (и проноса алкоголя и наркотиков) мы, возможно, к ним когда-нибудь вернемся.
Пока что ребята «разрабатывают» новые локации для прыжков. Среди них 30-метровый «Рубеж 12/6», - заброшенная водонапорная башня в Орехово и 40-метровый козловой кран на военном испытательном стенде «Гроза». Кажется, пора задать самый банальный вопрос: Не страшно? Или в этом и есть смысл? Слово за слово заходит речь об адреналиновой зависимости. Во время стрессовых ситуаций, таких как прыжок в свободном падении, адреналин – гормон страха или «действия» подскакивает в крови в 10 раз. Андрей говорит, у него таких пристрастившихся нет.
- Любая зависимость – это неправильно. Я думаю, что адреналиновая зависимость – ближе к наркомании. Профессиональные спортсмены не считают себя зависимыми от адреналина. Я как в прошлом один из них не считаю себя зависимым от адреналина. Это нужно контролировать. Среди участников я не встречал у нас таких людей. Думаю, это нужно лечить. У нас все знают меру, все риски, знают, на что идут. Не перебарщивают.
А ведь адреналиновая зависимость – это второй аргумент противников роуп-джампинга Первый, - смерть основателя Дена Османа. Его даже называют самоубийцей. Что ж, в среде «джамперов» никто не навешивает на него ярлык героя. Не доказано, что у Османа была адреналиновая зависимость, но, да, пионер этого спорта как одержимый рвался покорять новые высоты. Последний в своей жизни прыжок в Йосемити американский спортсмен японского происхождения совершил как раз, выйдя из тюрьмы. Пока он томился в заключение (его буквально «сняли» стражи порядка с очередного опасного прыжка) его веревки, от которых зависела жизнь спортсмена, два месяца провели на скале под дождем и ветром. Кроме того Осман ошибся в расчетах прыжка с 295-метровой глубиной падения. Произошел обрыв единственной веревки, которая держала его между жизнью и смертью.
Сегодня все элементы дублируются. Система включает уже не одну веревку с одним карабином и станцией, к которой крепится эта веревка, а как минимум все это, помноженное на два. Так что под присмотром инструкторов такие прыжки кажутся безопасными. Но, увы, негатив, который буквально с зарождения, сопровождает этот спорт, а также мнимая «закрытость» объектов, с которых совершаются прыжки, заставляет роуп-джампинг занимать опальное положение. И, кажется, именно это делает его таким манящим и опасно крутым.
Аня Батик