Впечатления новгородца, застрявшего в Америке.
Юрий Исаков, находящийся сейчас в Америке, прислал мне свой снимок Александра Орлова. Юра, поисковик со стажем из акроновского отряда «Сокол», один из основателей клуба «Водник», ещё дольше, чем я, знал Александра Ивановича Орлова, и для него также неожиданным и тяжёлым было известие об уходе Саши. Мы долго говорили по телефону. Вспоминали походы. Пешие и на байдарках.
Очень трудно осознавать, что теперь нет в живых человека, с которым так или иначе была связана твоя жизнь – по поиску в Мясном бору, журналистской работе, которого можно было увидеть, позвонить в любой момент, чтобы посоветоваться или что-то уточнить.
А жизнь тем не менее продолжается. Не могла не расспросить Юрия о том, как ему там, в Америке, куда он отправился в гости к дочери и внуку несколько месяцев назад, а теперь решает ребус, как вернуться обратно в Великий Новгород.
На берегах Потомака
- Юра, как живётся в пандемию в Америке?
- Читаю, в России наши уже изобрели и лекарство, и вакцину от коронавируса, нашли добровольцев, чтобы её испытывать. Здесь тоже вакциной занимаются. Здравоохранение здесь платное, ужасно дорогое, хотя очень хорошо финансируемое. Если у тебя нет медицинской страховки, ты можешь на такие деньги налететь, что никогда не расплатиться будет.
Я живу в городе Гейтерсберг, в 20 милях от Вашингтона, округ Монтгомери, штат Мэриленд. Расположение такое: на одном берегу реки Потомак штат Вирджиния, на другом Мэриленд, и когда мы едем в Вашингтон, то пересекаем границу штата Вирджиния.
Дочь Ирина каждый день ездит на работу в Вашингтон. Она работает в госпитале Субурбан, который входит в систему медицины Джона Хопкинса и обслуживает округ Монтгомери.
- Ирина – врач?
- Дочка здесь уже лет пятнадцать живёт. Она закончила наш, новгородский медицинский вуз, фармацевтическое отделение, работала в информационном фармацевтическом центре организации USP, проходила стажировку в Штатах, а потом, когда инфоцентр в Новгороде закрылся, уехала в Америку, вышла замуж за коллегу, он москвич, его семья (отец - режиссёр Александр Буримский) ещё в 90-е уехала из России.
Ирина - клинический фармацевт. Здесь немного по-другому устроено. У нас фармацевты в аптеках сидят, а назначают лекарства врачи. Здесь клинический фармацевт «владеет» лекарствами, занимается обеспечением ими лечебного учреждения, то есть закупками, вдвоём с врачом отвечает за лечение больного: врач ставит диагноз, клинический фармацевт на основании диагноза рекомендует лекарственные средства и дозировку. Поскольку Америка – страна людей с разным цветом кожи - жёлтых, чёрных и белых, то нужно знать и учитывать при лечении особенности организма каждого.
Когда наступила пандемия, дефицит с лекарствами ощущался. Ведь не только Россия зависит от Китая, но и Америка тоже. Дело в том, что все субстанции для лекарств делаются или в Китае, или в Индии. Поставки оттуда тоже сокращаются. И дефицит лекарств возникает только из-за этого.
Эпидемия – как третья мировая война, она захватила всю планету. Здесь в магазинах одно время были очереди за продуктами, с месяц назад пропадала мука, мясо. Трамп даже издал специальный указ. Самого-то мяса хватало, но в связи с карантинами переставали работать мясоперерабатывающие фабрики. Президент Трамп приравнял их к тем, кто работает на особом режиме.
Срок «нагрёб» с внуком
- Ты не планировал так надолго задержаться в Штатах?
- Я уехал из Новгорода в ноябре. Обычно приезжаю месяца на два. В конце января должен был лететь назад. Всё было хорошо. Дочь на работе. Внук Дениска такой спортивный, у него всяких наград целая куча - он рекорды ставил по плаванию, его взяли в команду олимпийского резерва. В бассейне он занимался очень серьёзно, а мне его надо туда отвести, встретить, посидеть с ним, потом всякие соревнования организуются.
Более того, внук перешёл в другую возрастную группу - 9-11 лет - и даже «нагрёб», как дочь говорит, на участие в первенстве Атлантического побережья. Соревнования должны были проходить в апреле во Флориде. И дочь уговорила меня остаться, съездить вместе на это первенство. Мы заказали билеты на троих. А мой вылет перенесли на 16 апреля. И тут началось. В конце марта в связи с эпидемией коронавируса всё закрыли, все соревнования отменили, бассейн закрыт, школа закрыта, и мы начинаем сидеть дома. Я при деле – с Денисом, дочь на работе.
- Когда была объявлена пандемия, какие у вас там были ограничения?
Здесь не было такого, чтобы хватали людей, штрафовали за нарушение санитарных норм. Но надо различать ситуацию в многолюдном Вашингтоне и у нас. Как начались карантины, мы в Вашингтон не ездим. Кафе и прочее там позакрывали, люди сидели дома, выходили на улицу в масках. Но магазины работали, запускали в них сначала по два человека, потом по десять - и очередь стоит на улице, люди соблюдают дистанцию в полтора метра или сидят в машинах.
Магазины посещали в основном, продовольственные, потому что промтовары тут принято покупать через Интернет. Но мне вот надо было сантехнику подремонтировать, пошёл в хозтоварный магазин, купил, что нужно. И, если идёшь в магазин, до сих пор маску носить надо. Но на улице мы в масках никогда не гуляли, дело в том, что тут на улицах и в мирное-то время народу немного. Здесь либо бегуна-спортсмена можно встретить, либо велосипедиста, другие – едут в машинах. Чтобы просто так ходили пешком – нет такого. Но если ты идёшь, и тебе навстречу всё-таки попался прохожий - я с тротуара ухожу к лесу, а он выходит на проезжую часть, так что дистанция не только в полтора метра, а намного больше получается. Друг к другу тут не подходят. Компаниями не собираются. Наблюдал, как праздновали чей-то день рождения. Именинник на балконе, украшенном воздушными шариками, внизу на тротуаре выставлены столы с угощениями, гости сидят в своих машинах и закусывают.
Два по цене одного
- Какая поддержка была тем, кто, например, потерял работу?
- Многие потеряли работу. И Трамп издаёт указ, чтобы всему населению, всем гражданам, у кого доход меньше 100 тысяч долларов в год, выплатить по 1200 долларов на взрослого человека и по 600 долларов на ребёнка. Это поддержка хорошая, особенно бедным.
- А это приличная сумма по американским меркам?
- В общем-то, да. Минимальная оплата труда здесь - 10 долларов за час работы. Если ты будешь работать 20 дней и получать минимальную зарплату - это около 2000 долларов в месяц. На эти деньги можно жить нормально. Съёмное жильё здесь, правда, довольно дорогое, но на продукты в магазине – цена сносная, тем более что постоянно есть распродажи, когда, например, лежит кусок мяса килограмма на полтора стоимостью 15 долларов, на распродаже получаешь два куска по цене одного.
- Сейчас ситуация такая. Здесь хоть и много заболевших, и много тестирования, но, похоже, дело пошло на улучшение. По крайней мере, стабилизация чувствуется. И накопили опыт лечения. Вот в госпитале, где работает Ирина, была выделена палата на 100 больных, осталось 20 процентов. Тут лежат не очень тяжёлые больные. Тяжёлых везут в Балтимор, там были оборудованы специальные госпитали. Эта болезнь плохая, особенно опасная для стариков и пожилых. В нашей семье у зятя мама умерла. Два месяца болела, лежала в госпитале, выписали домой, а через три дня она умерла. Ей было 86 лет. Умерших от COVIDа не хоронят, сразу отправляют на кремацию.
Переименовать Чёрную дыру
- Протестные акции афроамериканцев округ Монтгомери не затронули?
- Ты слышала, наверно, про нынешнюю ситуацию в Сиэтле, где памятники рушат, полицейские чуть ли не на коленях стоят. Анекдот даже такой возник: «Учёные преклонили колено и переименовали Чёрную дыру в Афроотверстие». Маразм настоящий – кому помешал памятник Колумбу? Протесты – никто не понимает, в чём дело. Но, если разобраться… Я же здесь часто бываю, и создаётся такое впечатление, что прав у чёрных здесь больше, чем у белых. Но есть чёрные – нормальные люди. В госпитале с дочерью работает много афроамериканцев. У неё подружка чёрная. Отвлекусь на одну историю. Ира собралась сходить на концерт Мадонны в Вашингтоне, в спортивном центре. Билеты очень дорогие, они с подружкой купили самые дешёвые – по 200 долларов – на галёрку. Пришли, на входе билеты проверяют чернокожие контролёры. Подружка говорит: пройдём поближе к сцене. Дочь отвечает: так не пустят же. Подружка: со мной пустят. Концерт они смотрели чуть ли не из партера.
По поводу протестных акций: Америка устроена так, что президент мало что решает. Решают на местах, губернаторы.
Поменял штурвал на вёсла
- Сейчас, когда вводятся послабления в режиме ограничений, чем занимаешься, как проводишь время?
- Мы живём в микрорайоне Кентландс, это достаточно дорогой район. Малоэтажные, на несколько квартир, индивидуальные дома. Здесь в основном живут белые. Ни чёрных, ни латиносов нет. Что сразу бросается в глаза: очень много зелени. Помнишь, как у нас в Белом городе люди боролись за сохранение берёзовой рощи? Здесь убрать деревце – преступление.
В Кентландсе вдоль ручья, который впадает в другой, большой, текущий в реку Потомак, растут деревья. Если дерево упало на дорогу – выпилят кусок, мешающий проезду, остальное остаётся в природе, она сама распорядится. Всё должно быть естественным. Отношение к животному и растительному миру – трепетное. Помню, был такой эпизод. Я ремонтировал машину, открыл гараж на весь день. Прилетела птичка и успела свить гнездо в коляске Дениски, из которой он давно вырос. Пришедшей дочери говорю: не волнуйся, сейчас выброшу. Ты что, папа, заволновалась она, это же уголовная ответственность за то, что разорил гнездо!
Здесь полно белок, смотрю в окно – лиса подошла. А дикие зайцы в огороде все помидоры съели. Гулять – большое удовольствие. Дочь купила каяк, так что я штурвал «Ильмены» поменял на вёсла, выходим на водные прогулки на озёра – их много в окрестностях.
- С Денисом интересное общение получается. Он, когда был совсем маленьким, начал разговаривать по-русски, потому что дома все - бабушки и дедушки, мама и папа - общались на русском, он смотрел мультики на русском. В детском садике сначала не понимал – в какую среду попал, язык общения – английский. И внук перестроился. Теперь английский - его родной язык. Вот такой феномен. Мне с ним затруднительно: меня внук понимает, но сам говорит только по-английски, так что переводить и разъяснять для меня какие-то подробности приходится его маме.
Звоню друзьям в Новгород. Здесь общаемся на удалёнке с Толей Прониченко, с которым давно знакомы, туризмом вместе занимались. Он и его жена работали в АСУПе на «Азоте», а потом Анатолий стал первым директором гостиницы «Береста». Энергичный парень, он в 90-е уехал в Москву, потом перебрался в Калифорнию, живёт в Лос-Анджелесе. Он приезжал к нам в гости, приглашает к себе, но я пока не собрался.
- Как ты собираешься выбираться оттуда?
- Самолёты не летают. И я здесь не один такой. Мы дружим с семьёй Саши Ковалёва. Его родители, Валентина Ильинична и Иван Петрович, живут в Новгороде. Сашина мама - бывшая главная медсестра областной больницы, проработала там очень долго. Они приехали в гости к сыну даже раньше, чем я здесь оказался. И тоже выбраться назад пока не могут. Говорят: уже невмоготу, домой хочется. Они должны были лететь 4 мая, но Аэрофлот прекратил полёты. Они нашли какой-то рейс через Стамбул на 1 июля, но оттуда на Питер полёты отменили. Теперь вроде бы забронировали вылет из Нью-Йорка. Да, есть вывозные рейсы из Нью-Йорка, их организует наше посольство. Но это канитель – тебя привезут, отправят в обсервацию. Сейчас смотрю расписание – Аэрофлот летит только в октябре. В общем, вопрос остаётся открытым.
Наталья МЕЛКОВА
Фото: Юрий ИСАКОВ,
Гейтерсберг, штат Мэриленд