Глава 1
Прибытие
Раскаленные до предела пейзажи урбана. Машины передвигались по несколько сантиметров, постоянно сигналя друг другу, от их капотов воздух рябил жаром. Слабый ветер обжигал лица горячим сухим воздухом тех, кто не мог позволить себе автомобиль с кондиционером. Двигатели кипели, обволакивая улицы выхлопными газами. Люди пытались спасаться от жары, открывая окна своих маленьких квартир и нещадно гоняя вентиляторы в офисах, перебегали дорогу на более тенистую сторону. Если ад существует, казалось, что он развернулся прямо на плавящемся асфальте.
Вера встряхнула баллончик с термальной водой и побрызгала себе на лицо и руки. Ей не повезло, она не находилась дома, отмахиваясь сырым полотенцем, не крутилась на офисном стуле возле спасительного вентилятора, и, даже, не бежала по тени, все было гораздо хуже – она застряла в пробке, пытаясь выехать за город. Солнце палило ей на колени, и раскрытые окна машины делали только хуже, пропуская в салон неплохую вероятность солнечного удара.
Вера дунула на лоб, от чего ее прилипшая челка немного приподнялась. Поток машин продвинулся еще на несколько десятков сантиметров и встал, от нетерпения девушка поторобанила пальцами по рулю и поерзала на влажном, от пота, кресле.
- Прогноз погоды на завтра – заговорили по радио, и Вера сделала погромче – ожидается очередной жаркий денек без осадков, температура днем до +35 градусов, ночью до 25 градусов. Сейчас + 36 градусов, в некоторых районах до +38, малооблачно, без осадков. МЧС просит вас соблюдать правила пожарной безопасности и оставаться в тени. Спонсор прогноза погоды мороженое «фруктовый лед». Фруктовый лед с содержанием настоящего сока – охладись!
Вера переключилась мыслями на мороженное, воображая, как было бы здорово сейчас угоститься прохладной сладостью на деревянной палочке. Поток машин сдвинулся еще на пару метров.
- Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Как вам погодка? – прогноз погоды сменился бодрым голосом радиоведущего – говорят, мы побили температурный рекорд, за последние 50 лет. Что ты по этому поводу думаешь, Маша? – он обратился в своей коллеге.
- Знаешь, Женя, в утренней газете писали, что такая жара была в 57 году, а это 63 года назад!
- Если честно, я просто в шоке от такой жары! – отвечал ей радиоведущий.
- Еще я вычитала, что якобы в этой жизни мы имеем внешность человека, которого любили в прошлой!
- И ты веришь в эту реинкарнацию?
- Ну конечно!
- Что за бред? – проворчала Вера и выключила радио.
Впереди уже виднелся источник затора – сломанный автомобиль. Застрять в сорокаградусную жару посреди трассы – было самым худшим раскладом. Объехав бедолагу, Вера поняла, что все не так уж плохо у нее, особенно, когда она разогналась, и воздух стал остывать в салоне, благодаря попутному ветру.
Спустя время, Вера остановилась у высокого забора, обтянутого колючей проволокой. Под тенью деревьев, у ворот ее уже ждал крупный мужчина в белой рубашке с коротким рукавом, он обтирал пот с лица платочком и очень оживился, увидев подъезжающую машину.
- Здравствуйте, как добрались? Я переживал, что вы заблудитесь.
- Для меня ориентиром был аэропорт, потом я свернула на проселочную дорогу, но она, довольно, разбитая.
- А ведь раньше здесь был асфальт, но теперь это никому не надо. Я открою ворота, вам лучше поставить машину на территории, вон там, в тени, у главного здания отличное место.
Вера кивнула и вернулась в машину, немного нахмурившись, при контакте с влажным сидением. Она неспеша проехала мимо массивных ворот. На территории были заасфальтированы неширокие дорожки, два автомобиля не смогли бы разъехаться, хотя и этот асфальт пошел буграми и из-под него торчали корни деревьев.
Вера перешла на последний курс в институте, она училась на архивоведа. Этим летом ей по знакомству предложили поработать по срочному договору над архивом то ли бывшего госпиталя, то ли заброшенного санатория. Это опыт и деньги, которые никогда не бывают лишними.
У ворот ее встречал непосредственный начальник, ответственный за работу на этой территории.
- Вы уже были в отделе кадров? – начальник догнал ее, немного запыхавшись.
- Да, я уже подписала договор, приехала осмотреться. Антон Геннадьевич, скажите, а что это за место?
- Кажется, будто это огромная территория, да? – он осмотрелся.
- Да.
- Я точно не знаю, но, вроде строилось это здание – он указал на главный корпус – как институт для благородных девиц, потом в военные годы психиатрическая лечебница для заключенных, позже сделали госпиталь для ветеранов войн, но идея это, судя по всему, была не удачной, из-за отдаленности от города, поэтому хотели перепрофилировать под санаторий, но так и не дошло финансирование.
- Старинное, должно быть, здание?
- Да, старинное, вместе с той часовней, но она совсем развалилась – он указал куда-то, но Вера не увидела никакой часовни – вот эти строения возвели до войны – он указывал на небольшие каменные домики – это для персонала, они тут жили, работали сменами – месяцами, по типу современных вахт. А это что за постройка я и не знаю, возможно технические помещения, гаражи, черт сейчас разберешь.
- А где сам архив?
- Пойдем, он в главном корпусе, на верхнем этаже.
Только переступив порог, за ними хлопнула железная дверь, обдав влажную спину Веры почти могильным холодом, а в нос ударил запах больницы, с присущими ему нотками медицинского спирта. Такой запах въедается в пол и стены, и вывести его чем-либо становится невозможно, и въедается в сознание так, что спутать его с другими запахами уже нельзя, создавая в голове каждого свои ассоциации.
У Веры тоже были свои ассоциации, связанные с больницей, людьми в белых халатах, болью и еще чем-то неуловимым, но парящим в воздухе здесь. Ноги Веры шаркнули по вытертой мелкой плитке светло-коричневого цвета. Недостающие плиточки, точно детали мозаики, были заменены другими цветами, а кое-где плиточек все равно не доставало, и там зияли дыры серого, раскрошившегося цемента.
Время там будто застыло, перед ними величаво замерла широкая лестница, упирающаяся в потрескавшуюся фреску на советскую тематику. Люди на фреске смотрели на входящего каменным лицом, давя своим размером, ограничивающегося только высоченным выбеленным потолком.
Антон Геннадьевич уже заканчивал подъем по лестнице, когда Вера опомнилась и устремилась за ним. На первом этаже она бежала скорым шагом за начальником, заглядывая в кабинеты, расположенные то слева, то справа.
- А много здесь людей? – спросила Вера тревожась.
- Да, на первом этаже в конце сидят кое-какие делопроизводители, комната охраны, на втором этаже работают строители.
Они дошли до середины коридора и свернули снова к лестнице, ведущей на второй этаж.
- Целые лабиринты.
- Ага, тут на втором этаже актовый зал и библиотека, загляни потом, это довольно интересно.
Вера заглянула с пролета в коридоры второго этажа, там пара человек грунтовала стены валиками, и еще пару человек обедало, сидя прямо на полу.
Коридоры походили друг на друга, как близнецы: одинаковое расположение кабинетов, одинаковая отделка, и одинаковый запах.
В самом конце четвертого этажа стояла железная дверь. Антон Геннадьевич звякнул ключом, и дверь отворилась. Изнутри потянуло затхлым ароматом старой бумаги. Начальник шагнул в темноту, на мгновенье скрывшись в ней, но потом свет включился, и Вера смогла разглядеть архив.
Специально для архива объединили три кабинета, заколотив и замазав цементом двери от них.
- А почему архив здесь? В самом отдаленном углу – Вера усмехнулась.
- Здесь, в лучшие времена, заседало начальство, самое сухое и цивильное место.
Создавалось впечатление, что сюда никто не входил несколько лет – на полу лежал хороший слой пыли, которая, от открытия дверей, сбилась в клубки.
- Ты не переживай, уборщицу мы тебе выделим – он сам немного смутился, не ожидая увидеть столько пыли. В воздухе повисла тишина, солнечный свет не мог пробиться через плотные жалюзи, лампочка в конце комнаты мерцала, негромко «цокая» в звенящей тишине.
- Тебе рассказали в отделе кадров об обязанностях?
- Да – неуверенно ответила Вера, все еще осматривая помещение архива.
- Мы отмечаемся у охранника в начале и конце рабочего дня. Ты найдешь его на первом этаже. Я буду там же, если понадоблюсь. Вот тебе ключ, осваивайся – он отцепил ключ от своей связки ключей и протянул Вере.
Она сжала небольшой ключ в руке и кивнула. Антон Геннадьевич ушел, стук его ботинок отдалялся, а потом стих.
Вера прошлась вдоль стеллажей. В начале стояли более свежие документы, но уже под конец архивные короба покрылись пылью. На душе было одновременно жутко и тоскливо.
Вера выглянула в коридор, который казался бесконечным, открытые двери палат приглашали в свои потаенные уголки, чтобы молчаливо рассказать о своих тайнах. Цементная крошка хрустела под туфлями Веры, и, несмотря, на пыль, в воздухе висела стерильность. Вера зашла в одну из палат и встала у окна, обхватив себя руками, по спине пошел холод, будто в дверях кто-то стоял, будто это место ожило, но стоит ей повернуться, как все это исчезнет. Ощущение присутствия возрастало, и волоски на ее руках поднялись дыбом. Она пыталась себя переубедить, что это невозможно, и, повернуться, означало бы струсить. Вера слегка повернула голову, прислушиваясь. На полу хрустнула бетонная крошка. Она, не на шутку, перепугавшись обернулась, быстро оббегая палату глазами.
Немного придя в себя, Вера выглянула в коридор. Никого. Она на ватных ногах слетела с лестницы.
- Осторожно! – вскрикнула уборщица, вытирающая полы – убьетесь!
У лестницы, ведущей на улицу, прямо за стеной, на которой изображены каменные лица советских, простых, и в тоже время, от своей обыкновенности, великих людей, стоял стол, за которым сидел молодой мужчина охранник.
- Здравствуйте, меня зовут Вера, я буду работать здесь, в архиве – она указала пальцем наверх и оглянулась на лестницу – покажете мне здесь все?
- Да – он неторопливо поднялся со стула – конечно.
- Начнем с улицы? – Вера улыбнулась, но получилось как-то напряженно.
Они вышли из здания и пошли направо, по дорожке, мимо лип и берез.
- Как вас зовут?
- Александр.
- Меня Вера. Немного жуткое место, да?
- Ну да – он согласился, взглянув на нового архивоведа.
- А вы не замечали здесь ничего необычного?
Он задумался, посмотрев на небольшие домики.
- Антон Геннадьевич говорил, что раньше здесь жил персонал психлечебницы для заключенных – продолжила она, не дождавшись ответа.
- Нет, не было здесь никаких заключенных. Ну и какие заключенные? Это времена Сталина. Существовала, конечно, карательная психиатрия, но это вряд ли тот случай.
- А кого здесь держали?
- Это было, вроде, мужское отделение. Да и что я могу знать? Это я должен тебя спрашивать об этом месте, ты же архивариус, и все ответы там, наверху.
- А что ты знаешь?
- Забор раньше был другой – бетонный, высоченный, его при мне сносили и вывозили самосвалами.
- А долго ты здесь работаешь?
- Уже три года.
- Один?
- Не, с напарницей.
Вера вглядывалась в мутные окна главного здания.
- Я не договорил про забор. Территория была больше. Видишь, обломки?
- Да – впереди виднелись руины, в которых едва угадывались черты какого-то здания.
- Это местная церквушка или часовня. Нужна ли душевно больным религия? – спросил он в воздух, и, не дождавшись ответа, продолжил – батюшку приглашали, он проводил службы, отпевал умерших. Их, кстати, хоронили тут же, но со сносом забора могилы засыпали землей и оставили за забором.
- Откуда тебе все это известно?
- Я когда сюда пришел, напарником у меня был мужик, который здесь проработал много лет, он мне все и рассказал. Не знаю, может и придумал все, но деревянные обломки крестов и я здесь видел, только травы здесь по пояс, а зимой снега. Вот только осенью и можно разглядеть.
- Почему тот мужчина ушел?
- Спился.
Повисло молчание. Вера смотрела по сторонам, пыталась разглядеть очертания крестов за сетчатым забором, но была видна лишь трава.
Александр усмехнулся.
- Что? – спросила Вера, внимательно посмотрев на него.
- Он верил, что здесь живут призраки. Ты меня спросила, видел ли я здесь что-то странное – он снова задумался – напарница говорит, что она видела.
- А ты?
- А я слышал шум, точнее гул, будто множество голосов объединяются в один. И это не какие-то галлюцинации, ведь я записывал этот голос на диктофон, а мне потом сказали, что это просто вода бежит по водостокам. Ну и Бог с ними.
- А ночами ты тоже тут?
- Конечно, ночью я сижу в кабинете на первом этаже, на остальных этажах выключен свет. Но если слышу шум, то иду проверять, и тогда включаю лампы. А они, заешь, загораются, одна за другой, до самого конца коридора, как в лучших традициях фильмов ужасов – несмотря на жару у Веры по спине прошелся озноб – ну ничего, мне приходится обойти так все здание. Как видишь, я еще жив – он снова усмехнулся – послушай, любое старое здание имеет свою историю, свою энергетику, но все это никак не может навредить здоровому человеку.
- Ты меня не на шутку напугал.
- Да брось – Саша махнул рукой – вот эта одноэтажная пристройка обычное техническое здание, не знаю уж что там хранилось.
Они вошли обратно в главный корпус, сделав круг по всей территории.
- Мне сказали, на втором этаже актовый зал.
- И тебя не обманули, можем подняться.
Актовый зал расположился прямо перед лестницей, из него было три выхода с двухстворчатыми высокими дверьми, выходящими в коридор.
Помещение концертного зала занимало в высоту и второй, и третий этаж, освещая сцену и красные кресла светом из, поистине, огромных окон.
- Здесь время словно остановилось – воскликнула Вера.
У сцены висели советские атрибуты, деревянные таблички с цитатами, плакаты со вдохновляющими стихами. Вера оглянулась и увидела комнату с отверстиями – проекторную.
- Дай угадаю – она указала на эту комнату – там абсолютно пусто?
- Да – Саша открыл проекторную – все, что могли, вывезли – хотя в библиотеке остались кое-какие книги.
Вера не сразу заметила дверь в еще одну комнату, и, как завороженная вошла туда. Книги – ее слабость с детства.
- Основную массу, конечно, вывезли, оставили лишь так, «бракованные» книги – пояснил Александр.
Полок было много, но они остались полупустыми.
- Подпорченные что ли? – Вера дошла до середины комнаты и взяла в руки одну из книг – в нее был вбит гвоздь и загнут на другом конце – А, поняла.
- Психи – Саша пожал плечами и побрел к выходу.
Вера развернулась и взяла другую книгу – ее уголок оказался пропитан кровью насквозь, каждая страничка. Девушка от неожиданности чуть не выпустила ее из рук. Из любопытства, она пролистала книгу, рассматривая узор, как кровь пропитывала бумагу.
- Ну, ты чего там застряла?
- Иду – Вера взглянула на обложку: Божидар Божилов «Капкан» и бросила на полку. Книга раскрылась на главе «Близко к истине». Вера загляделась на нее и осторожно закрыла, как закрывают лица усопшим.
Александр бродил по коридору, заглядывая в палаты.
- Александр, а что здесь делают книги 90х годов?
- Да откуда мне знать? Михалыч, мой напарник, старый черт приносил сюда свои книги. Тут же на этаже кухня и столовая. На третьем этаже, наверно, операционные всякие, палаты.
- А на четвертом? У меня там архив.
- Не помню, там, наверно, начальство заседало. Подвал еще есть, там понятно, что было.
- Что?
- Морг, конечно.
Вера заметила лифт с классическими маленькими круглыми окошками.
- Работает? – она мотнула головой в сторону дверей лифта.
- Шутишь? Лет пятьдесят уже, наверно, нет.
- Ладно, спасибо за экскурсию, нужно возвращаться в архив.
- Обращайся, если что – он махнул рукой и легкими шагами стал спускаться по лестнице.
Какая-то неясная тревожность засела внутри Веры, и меньше всего на свете ей хотелось сейчас возвращаться в помещение архива. Она немного помялась с ноги на ногу и вернулась обратно.
Работы было так много, что разбегались глаза. Неподъёмные пыльные горы бумаг громоздились на стеллажах. Похоже, прошлые архивоведы, которые здесь работали, если работали, напрочь не слышали ни о каких требованиях ГОСТ, а архивная комиссия никогда сюда не наведывалась.
За работой время летит быстро, особенно механической, голову Веры заняли личные переживания и мысли, она раскладывала дела по годам, и руки сами тянулись к папкам. В коридоре послышались шаги, Вера тревожно обернулась, но быстро расслабилась, увидев в дверях Антона Геннадьевича.
- Ну как работа? Смотрю продвигается. А я тебе тут экипировку принес – он протянул запечатанный прозрачный пакет с чем-то белым, несколько пар рабочих перчаток и упаковку масок – тут халат медицинский, новый, примерь.
Вера с шуршащим звуком распечатала пакет и накинула халат, он оказался немного велик, но, в целом, смотрелся неплохо.
- Чувствую себя врачом – сказала она, улыбнувшись.
- Ну ладно, я пошел – он махнул рукой и удалился.
Вера убедилась, что он точно ушел и покрутилась, а потом сделала серьезное лицо, воображая себя главным врачом, она прошлась вдоль стеллажей, как вдоль коек с больными.
- Так, так, так, что тут у нас? – она схватила дело – 96 год, а вы лежите в палате с 2000 годом? Не порядок, я попрошу медсестру позаботится о вас – Вера хотела присесть, но стул оказался в пыли, и она просто задумчиво остановилась у стеллажа, смотря в пол. Какие-то тревожные мысли заполняли ее сознание, проникая во все закоулки души, подобно зловещему туману. Руки снова потянулись к делам, неспеша выполняя работу, как щупальца полностью автоматизированного производства. Время шло медленно, но, с другой стороны, летело, вот уже солнце из белого превращалось в желтое, чтоб потом стать красным. Вера взглянула на наручные часы, рабочий день подходил к концу, она скинула перчатки, закрыла архив на маленький ключик и спрятала его в нагрудный кармашек халата.
Спускаясь по лестнице, она услышала музыку, отзывающуюся эхом в пустых коридорах.
Эти слова
О тебе, Москва!
На столе у Александра стоял небольшой приемник и транслировал песню.
- Это у тебя вечеринка 60-х? – спросила Вера, усмехнувшись.
- Ну да, ты уходишь? Распишись здесь.
Вера взяла в руку ручку, водя пальце по листу журнала в поисках нужной строки.
Песня плывет
Сердце поет
Эти слова
О тебе, Москва!
Москва! Москва!
- Спасибо, что остаетесь на нашей радиоволне, Дорогие слушатели! Это был Муслим Магомаев с его лучшим городом земли! Такая вот патриотичная песня была написана в 1964 году. Сейчас трудно поверить, но в те годы ее пытались забраковать по инициативе Хрущева: «твист о Москве? Запретить!» – звонким голосом повествовала радиостанция.
- Ну, до завтра! – Вера собралась уходить – Кстати, где здесь туалет?
- Вон там – Саша указал на конец коридора – на каждом этаже, рабочие.
- Спасибо, а то путь не близкий.
- Понимаю.
- Классный приемник.
- А, это Михалыча, напарника, я рассказывал про него.
- Он ведь здесь не работает.
- Нет, а я пользуюсь – он сделал приемник громче – красота?
- Ага.
Вера помахала ему, когда проходила из туалета к выходу. Фигуры с фресками проводили ее строгим взглядом.
Если вам понравилось мое творчество, вы можете финансово поддержать меня. Добровольные пожертвования помогут мне издать книгу. Спасибо.