Произошедшие за последнее время события никак не укладывались в голове молодого человека. Еще недавно он являлся источником несчастий и проблем, как для самого себя, так и для окружающих. Но сейчас все иначе. Укрепившееся в сознании за несколько лет видение самого себя преобразилось в один момент. То лицо, которое Кастр видел по утрам в зеркале, менялось. Оно перестало быть пассивным и принимающим любую проблему, как данность. Теперь глаза были наполнены уверенностью, знанием, что все сложится наилучшим образом. Причиной этих изменений была простая игрушка.
«Кому расскажешь – не поверят» – пошутил про себя юноша и вернулся к размышлениям.
Несмотря на то, что преобразившееся нутро импонировало Константину, его обуревали сомнения:
«А что будет, если этот оракул вдруг изменит свое отношение ко мне?»
Серые глаза пробежались по комнате в поисках предмета размышлений. Оный стоял на том же месте, где его оставила Лина, и будто наблюдал за всеми. От черной, глянцевой поверхности, помимо лучей света, исходила какая-то аура. Некий неосязаемый муар струился во все стороны в поисках того, кто из праздного любопытства осмелиться открыть ящик Пандоры. Только воспоминание о неудаче своей девушки заставили юношу отвести глаза.
– Что если... – начал говорить он и задумался. Глаза снова проверили, на месте ли шар.
«Стоит ли говорить вслух в его присутствии?» – подумал Кастр и встал с кровати. Накрыв шарик ладонями сверху и снизу, будто внутри покоилась сжатая пружина, юноша поспешил отнести безделушку в соседнюю комнату. Ему казалось, что цифра 8 на верхней стороне переворачивается, а в пустых окружностях начинают зарождаться точки.
«Как будто подсматривает» – успокоил себя юноша, и, оставив оракул на кухонном столе, вернулся в спальню.
Теперь можно было говорить громко и спокойно, не опасаясь, что кто-либо подслушает, однако губы оставались в сомкнутом состоянии.
С каждой минутой голова наполнялась все большим количеством мыслей. Мифы, сказки, суеверия, истории – фольклор и жизненный опыт перемешались в причудливую жидкую массу, за которой не видно ни зги.
– Надо чем-то заняться... – сказал он, наконец, пересохшими губами и посмотрел на циферблат. До прихода девушки оставалось еще несколько часов.
Как всякий, кто бежит от своих собственных мыслей, юноша старался не заострять внимание ни на чем и сохранять в голове пустое пространство. На помощь были призваны игры, новости, и даже детские головоломки, купленные несколько лет назад. Но ничего из этого, ровным счетом, не помогало.
– Мяяяяяяу! – протянул кот из кухни.
Кастр уже поднялся, дабы проверить питомца, как некая сила его остановила перед самым входом.
– Нет, – уверенно прошептал он сам себе и вернулся в комнату. – Томас, иди сюда.
Кот еще раз мяукнул и затих.
По мере того, как приближался момент возвращения Лины, время замедляло свой ход.
– Еще полчаса, – помотал головой юноша, увидев часы. В ту же минуту, как по мановению волшебной палочки, что-то заскреблось в замке. Ключ попытался повернутся, а когда это не удалось, в дверь постучали.
– Ктоооо? – осторожно протянул юноша, подойдя ближе. Какой-то страх заставлял сердце биться чаще, хотя видимые причины отсутствовали.
– Конь в пальто, – зазвучал женский голос за дверью, – открывай, давай.
Как только юноша увидел свою девушку, пульс вернулся в привычный ритм. Сияющая улыбка разом истребила все сомнения и страхи, терзавшие парня на протяжении дня.
– Без эксцессов?
– Ну, да. И даже не опоздала, – ответила Лина и начала раздеваться. Наблюдая за этой картиной, Кастр все еще не решался сказать то, что сидело в нем несколько часов. Он пережевывал начало речи в своей голове раз за разом, и, казалось, вызубрил ее так же, как отличницы зубрят стихи Пушкина в школьные годы.
– Нам... – начал он, съеживаясь под весом невидимой гири, – поговорить бы.
– Да, знаю, – ответила Лина и скинула обувь. – Сейчас.
Они прошли в комнату и сели на край кровати.
– Послушай, – начала она, – я понимаю, что это игрушка очень помогает тебе по жизни, но не кажется ли тебе, что она...
– Помыкает нами? – закончил за нее Кастр и почувствовал, как кончик языка, будто острие скальпеля, вскрыл пульсирующий нарыв.
– Да. – Согласилась она, и оба потупили взгляд.
– Мы не можем противиться ей, или ему, но и избавиться тоже не можем.
– Почему? – удивилась Лина.
– Ты помнишь, как было раньше? То грязь, то помои, то вывихи, ушибы... Представь, что ты каждый день, выходя из дома, будешь знать, что вляпаешься в лужу. Неизвестно где и когда, но точно сегодня. И тут у тебя появляется карта всех луж в городе. – Серые глаза, дополненные щенячьей гримасой, попытались проникнуть в самую важную женскую мышцу.
– А что если тебе по судьбе велено в нее вляпаться?
– То есть, моя судьба – собирать все лужи в округе? – не оступался юноша.
Лина молчала. Она наблюдала, как ее ладони, будто отделенные от тела, разглаживают ткань черных брюк, делая это скорее механически, нежели намеренно. Диалог достиг пата. Каждый из оппонентов понимал, что вернуться к жизни неудачника едва ли получится. Но и знание, что тобой руководят, будто куклой, не приносило никакого удовольствия.
– Она манипулирует, – отстраненным голосом начала Лина – Ты уже банальные решения не в состоянии принять. Футболки, носки, секс... – Прозрачная капля соскользнула с острого носика и мгновенно впиталась в ткань простыни – Я будто с ожившей версией Т–1000 сожительствую, которая ежедневно запрашивает инструкции от «Скайнет». Понимаешь?
– Угу, – отозвался Кастр, не в силах посмотреть на свою девушку. Его кулаки сжались с такой силой, что костяшки пальцев приобрели цвет слоновой кости. Только сейчас до него начало доходить, насколько оскорбительной была его шутка.
«Спросить при ней про секс... У шарика...?» – он уже был готов едва ли не избить себя за этот «номер». Ярость, синтезировавшись с самобичеванием, уже осаживалась во рту, обжигая язык и губы.
– Я не знаю, что тебе делать, – нарушила тишину девушка, – но так продолжаться больше не может. Проблема не только в этой безделушке. Но и в тебе.
Последнее слово, будто стопятидесятимиллиметровый гвоздь, вошло в сознание юноши, по самую шляпку.
«Во мне?» – стучал вопрос в его висках.
– Подумай над этим. Мне надо в душ. – Алина поднялась с кровати и, поцеловав парня в темечко, удалилась.
Кастр же остался сидеть на кровати, едва заметно раскачиваясь и уплывая куда-то далеко. Гордиев узел, наконец, был распутан. Однако ему предстояло завязаться вновь, но уже совершенно иным образом...
