Висеть без дела на Мировом Дереве было скучно.
Иггдрасиль не очень-то спешил делиться тайными знаниями, да они, в принципе, были Буратино и без надобности. Интересовал его только один вопрос, но, похоже, что ясень, как и тополь, ответа на него не знал.
Тем более, что Буратино уже начал сомневаться: а ясень ли это? И листья какие-то странные, и этот голос в голове...
"...Существует мнение, – бубнил голос бесполезную информацию вместо тайн и секретов, – что под Иггдрасилем подразумевался тис или дуб. Или дерево вообще. А иногда дерево – это просто дерево..."
На рассвете поднялся ветер, листья зашумели.
"Дежавю какое-то...", – подумал Буратино, раскачиваясь, как деревяшка.
Потом вспомнил, что в отличие от прошлого раза золотых у него во рту нет, значит, можно смело говорить вслух, чтобы не было так грустно и одиноко.
"Разговор вслух с самим собой полезен при появлении навязчивых мыслей и свидетельствует..." – одобрительно переключился голос в голове, и Буратино, чтобы заглушить его, решил петь.
– ...Дитя, сестра моя, уедем в те края, где мы с тобой не разлучаться сможем, – заблажил он буратиньим голоском, стараясь попасть в такт раскачиваний.
"Плохо! – осуждающе сказал голос. – Будто пластинку Тухманова на 78 оборотов включили. Попробуй что-нибудь народное".
– Например? – спросил Буратино.
"Вот, например, есть хорошая песня: "Миленький ты мой, возьми меня с собой... ", – запел голос, и дерево, помавая сучьями, затанцевало-заколыхалось на месте на манер Кадышевой.
– Прекрати, – сказал Буратино. – Меня сейчас стошнит.
Голос надолго замолчал, словно обиделся.
Буратино, подождав, позвал:
– Эй?
"Чего тебе?" – откликнулся голос.
– А, может, у меня и сестры-то никакой нету? Может, она папе Карло и Джузеппе примерещилась, и "Лай-лай-лай..." они просто так, спьяну орали?
"Может, и не было, – охотно согласился голос. – А, может, и была. Предположим, что она в воскресный день вышла со двора и пошла в музей..."
– Без меня? – не поверил Буратино. – Какой ей в том смысл?
"Тогда вот еще, например, – оживился голос. – Скажем, сидела она у костра, ловила в костре осетра... Ну, и... Сам понимаешь..."
– Доброе ты, – сказал Буратино.
"Постой тут с моё, на одном месте. Будешь добрым, ага", – грустно сказал голос.
– Так и не стой, кто тебя заставляет! – сказал Буратино. – Пойдем вместе сестру мою искать.
"Хмм... – задумался голос. – А это мысль... " Пока Бирнамский лес
не двинется на Дунсинан..." Знаешь, откуда это?"
– Обижаешь! – сказал Буратино. – Я же, все-таки, из театральных кругов. Замахивались мы, знаешь ли, и на Вильяма, нашего Шекспира.
"Тогда – вперёд! – сказал голос. – Только ты не болтайся там, залезай и усаживайся поудобнее".
Дерево с хрустом стало выдирать корни из почвы.
– Погоди! – вдруг забеспокоился Буратино. – Я как-то не подумал... А тут миры не развалятся?
"А, ерунда, – беспечно ответил голос. – Обойдутся, как нибудь. Вон, Репку вытянули – и то ничего не треснуло".
И они отправились в путь. "Я за сестру тебя молю..." – громко распевал голос в голове у Буратино каватину Валентина (извините, случайно так в рифму вышло).
Судьба пропавшей сестры Буратино (начало)