Когда мы в очередной раз слышим (либо читаем) о том, что замечательный русский художник Киселёв был мастером отечественной школы реализма — в душе рождается тихий протест. Нет, не против утверждения о безусловном мастерстве Александра Александровича, Боже упаси. Диссонанс вызывает тезис о том, что картины Киселёва относятся к реалистическому направлению изобразительного искусства.
Ведь что есть реализм применительно к живописи середины позапрошлого века? Творческая концепция, противостоявшая академизму с романтизмом. Не сумма методов и средств максимально достоверного отображения реальности, а принципиально иной взгляд на мир. В то время как творчество «романтиков» опирается на субъективные переживания, духовный опыт и философские конструкции, реалист отрицает любой метод познания окружающей действительности кроме эмпирического, экспериментального, можно сказать — научного.
Важно понимать, что натурализм изображения окружающей действительности совсем не равен реализму. И даже не является одним из ключевых его признаков. Вот Вам, дорогой читатель, максимально упрощённый пример: промелькнувшая за окном скоростного поезда цветочная поляна воспринимается нами как нечто прекрасное, но начисто лишённое внятных очертаний и выраженных границ цветовых доминант. Но разве от этого факта приятный глазу пейзаж, менее секунды находившийся в пределах видимости, становится менее реальным и реалистичным? Конечно же нет. Просто в Вашей памяти он навсегда останется шедевром в стиле картины Клода Моне, а не Исаака Ильича Левитана.
С другой стороны, мы с Вами имеем перед глазами изображения полотен Александра Александровича Киселёва. Мастера пейзажной живописи, прекрасно разбиравшегося в иконописи. Человека весьма независимых и оригинальных взглядов на суть и роль пейзажного жанра. Художника, чей стиль скорее лиричен, чем достоверен. Скорее повествователен, нежели склонен констатировать красоту природного ландшафта.
Всмотритесь, уважаемый читатель: кисти мастера тесны границы жанровых сцен. Если темой работы становится уютный сельский дворик, — небо над ним обязательно будет бездонным и ясным подчеркивая чистоту помыслов людей, что живут в этой скромной обители. Если главные герои картины — крестьяне, что на закате переправляются через спокойную реку — впереди их непременно будет ждать родная деревня. В обязательном порядке щедро залитая тёплым солнечным светом. Ибо художнику требуется символ долгожданного заслуженного отдыха, ждущего героев после многотрудного пути по жарким и пыльным дорогам...
А эти сильные, чёткие, сочные доминанты аккурат в центрах композиций! Этакие «несущие стены» живописной «архитектуры» полотен Киселёва, предстающие то горными пиками, то речными руслами, то (к слову — реже всего) рукотворными сооружениями, отличными от окружающего пейзажа геометрически и/или колористически. В двух из трёх работ мастера именно они находятся «в эмоциональном фокусе» пейзажа и именно на них «равняются» все прочие объекты композиции, отвечающие за темп и ритм живописного повествования. Что это, если не романтическое переосмысление ландшафтов, открывавшихся глазам мастера во время его многочисленных путешествий?
Да, мы понимаем, почему именитые эксперты склонны «записывать» художника Киселёва в реалисты. Всё дело в том, что герой нашей статьи был членом общества передвижников. А ставить знак равенства между передвижничеством и реалистичной живописью — норма для всех отечественных искусствоведов. Но нас то с Вами, дорогой читатель, интересует не простота классификации, а истинная суть творчества одного из самых удивительных, многосторонне одарённых и не до конца понятых художников России 19 столетия. Его работы время от времени стилистически перекликаются с трудами тех же барбизонцев. Вот только французские Предтечи импрессионистов стремились уйти как можно дальше от канонов романтизма, а Киселёв шёл в противоположном направлении, то и дело разгуливая по самой границе романтического жанра, лишь формально оставаясь в рамках сугубого реализма. Картины Александра Александровича — это «зримые молитвы», возносящие Создателю благодарность за сам факт сотворения мира и возможность лицезреть его совершенную красоту. Это приглашения на именины сердца, а никак не эстетико-психологические эксперименты со зрителем, которыми так прославились его соратники по творческому цеху.
Словом, мы решительно отказываемся считать замечательного художника А. А. Киселёва сугубым реалистом. Что бы там не гласили вердикты авторитетных корифеев. Слишком много души в его мирных, светлых просторах. Слишком много чувств и символизма в его неспешных, уютных, приветливых мирах, лишь формально отсылающих зрителя к реально существовавшим ландшафтам. Будь наша воля — нарекли бы Киселёва и его современных последователей смешанным термином: «романтиками-реалистами». На наш скромный взгляд, так было бы точнее и честнее.
Впрочем, окончательное решение — всегда за Вами, уважаемый читатель. Согласны ли Вы с нашей, или же с официальной точкой зрения на творчество Александра Александровича Киселёва? С удовольствием прочтём об этом в комментариях. И приятного Вам просмотра!
Автор: Лёля Городная