Сергей Петров

Илья виновато смотрел на покойника. Вот он, прикрытый до подбородка застиранной простынёй, не естественно вытянувшийся, отрешённый от всего мира, не страдает, не корчится от боли, а неподвижно лежит на больничной койке. Сизо-белые волосы аккуратно причёсаны и разделены ровным пробором. Бледно-жёлтое лицо, изломы кожи на лбу, прозрачные зрачки, полуоткрытый рот и застывший на губах немой вопрос: «Что же Вы не уберегли меня?» Приподняв простыню, Илья оголил впалый живот покойного, пересечённый старым швом, вдоль которого смиренно улеглись натруженные руки...

(рассказ написан к 8 июля к Всероссийскому дню семьи, любви и верности.) День с утра не задался. Попутчиками в купе оказалась молодая семья. Они сначала, в четыре глаза, подозрительно косились в мою сторону, затем, привыкнув к присутствию постороннего, стали беззастенчиво ссориться. «Вот так и придётся ехать всю дорогу», – грустно подумал я. Однако к ночи, вдоволь «натешившись», молодые уснули, дружно начав похрапывать. Я же в поезде, с непривычки, засыпаю с трудом, тем более если рядом кто-то ещё и храпит...

Вера шла к Дворцу оперы по улице с музыкальным названием Опера. - Надо же, чуть ли не каждый второй здесь - негр, - думала она, испуганно оглядываясь, словно её мысли могли подслушать. Во Франции за это самое «негр» можно и пострадать. Лет пять назад ей уже довелось побывать в этой стране: приезжала по турпутёвке на неделю. От той поездки в памяти остался калейдоскоп сменяющихся картинок. Приехали. Заселились в отель. Утром, в семь часов, - завтрак, дальше - обзорная экскурсия, обед, Лувр, вечером - снова отель, ужин...

В приоткрытом окне – пронизанная лучами играющего солнца - трепетала синь моря. Под порывами свежего ветерка тяжелая ткань столь же синих бархатных штор вздувалась пузырями и недовольно приподнималась. Завтрак еще не начался, и только за крайним столом сидели двое. Стильно одетый коренастый мужчина с крупными, но мягкими чертами лица – и театральной внешности дама, лет под шестьдесят, полная, и, как говорится, со следами былой красоты. Беседовать им явно было не о чем, так что стороннему...

День 23 февраля уже давно переформатировался в России из праздника дня защитника Отчества в День Мужчин. Так уж случилось, что мужчин оставили «сиротинушками» без своего праздника.... Почему так приключилось? Остается только думать,что там наверху присвоениями праздников заведуют женщины. Ну и пусть заведуют, а мы- мужчины будем сегодня 23 февраля отмечать и друг друга поздравлять! Собственно мужчина еще с древних времен был защитником очага, пока женщина у костра сидела и готовила суп из мамонта...

Позиции отступающих немцев полк занял утром. Оставленные противником землянки были вырыты основательно, с солидным накатом. Солдаты брезгливо выбрасывали с нар полотенца, тряпки, куски брезента, мешки с соломой, на которых спали немцы, рассовывая по карманам сигареты, разбирая консервы и хлеб, запаянный в целлофан. Сигареты, впрочем, оказались трава травой, хлеб — пресным. Удивило обилие газет и журналов с красотками, которые мгновенно разошлись по рукам. Между тем, неспеша подтянулась полковая...

Над головами людей, собравшихся на центральной площади небольшого приграничного городка, разлилась торжественная синь весеннего неба. Перед шеренгой застывших по стойке «смирно» мальчишек собрались их родители. — Юнармеец Васильев, выйти из строя! — Есть! — Андрей в безукоризненно отутюженных чёрных брюках и белоснежной рубашке, поправил съехавшую пилотку на голове и сделал несколько шагов вперёд. Развернувшись, он старательно и громко отчеканил: — Вступая в ряды юнармейцев, торжественно...

Окончание. Начало истории читайте здесь. Снова раздался резкий стук в окно. Юрий подошёл к окну, отдёрнул тяжёлую, синюю штору , выглянул  в мутное  стекло, увидел воробья. «Каково бедолаге! Ему паёк не положен», - вздохнул он. Приоткрыл дверь комнаты. Молоденький часовой, прислонившись спиной к стене и обняв винтовку, дремал, по-детски улыбаясь чему-то. Он на цыпочках подошёл к тумбочке, взял оставшийся кусочек хлеба, надел дарёный тулуп и тихо прошёл мимо охранника, шепча: «Пусть спит. Кому я нужен...

Продолжение. Начало читайте здесь. Через полчаса приехал озабоченный Василий Михайлович Андрианов - первый секретарь обкома партии. Плохо выбритый, с усталым желтоватым лицом. Вместе с ним появился пожилой человек, местный медицинский светила. Худой, с острой бородкой, с утончёнными чертами лица интеллигент. Большие синие глаза приковывали внимание. Врач его осмотрел. Измерил температуру. Градусник показал тридцать восемь и семь. - Конечно, нужны лекарства, полоскания, ингаляции. Но этого...

С утра его испугали голосовые связки. Ему показалось, что он осип. Он попробовал выговорить привычную фразу: «Внимание! Говорит Москва! От советского Информбюро!» Получились с натугой и хрипло. Глаза испуганно заморгали. От напряжения закружилась голова. Выпив холодного чаю с четвертинкой воблы, одевшись наспех, в сопровождении охранников он вышел на улицу. Там расстилался густой туман. Над городом угрюмо висели надменные свинцовые тучи, по сторонам теснились, тоже  угрюмые, серые здания с чёрными, задрапированными сукном глазницами окон...

В один из прекрасных майских вечеров, когда так легко и радостно жить, случилось то,  что переломило жизнь Насти на «до» и «после». Настя тогда допоздна задержалась на работе и, возвращаясь, домой, решила сократить путь через дворы. Заходя в арку, девушка сразу увидела их: один высокий, худой мужчина одетый в поношенные грязные джинсы и рубашку, с большим шрамом через всю щеку.Рядом с ним переминался с ноги на ногу и постоянно шмыгал носом толстый коротышка, поодаль спрятался рослый детина, с наколками на руках и немигающим взглядом, напоминающим уголовника...