Литературный журнал "Менестрель"

Наблюдай жизнь, и она не устанет тебя вознаграждать. Жюль Ренар Последний звонок Что-то взбрело в голову – вечером позвонил первой учительнице. Несколько лет назад взял номер у одноклассницы. Тогда всё собирались навестить. Сразу узнал голос! Правы классики: с годами в женщине всё может измениться, но голос... Нет, не совсем прежний – есть тембр, говорящий о весьма преклонном возрасте, но что-то основное, глубинное – учительские нотки с металлическим строгим оттенком, размеренность, внятность...

В 2021 году исполняется 25 лет со дня убийства поэта, философа, первого заместителя гендиректора по экономике АО «Омскшина», депутата Законодательного собрания Омской области Олега Чертова (1958-1996). Предлагаем вниманию наших читателей интервью, взятое главным редактором журнала «Менестрель» Андреем Козыревым у вдовы поэта Татьяны Юрьевны Чертовой. А.К. В своей пушкинской речи Ф.М.Достоевский отметил, что Пушкин для России – явление не только чрезвычайное, но и пророческое, и его тайна – не только в том, что он сказал и сделал, но и в том, чего он не успел сказать...

Редьярд КИПЛИНГ Дорожная песня бандарлогов Цепкой гирляндой летим в полусне На полдороге к ревнивой луне... Видишь? Завидуй! Глядим свысока, Все как один – что нога, что рука. Ты бы хотел, чтоб выписывал круг Хвост – Купидона изогнутый лук? Что, разозлился? Да брось, ерунда! Главное – хвост! И он сзади всегда! Вот мы на ветках расселись в кружок И о прекрасном беседуем впрок: Мы рассуждаем о важных делах, Что гениально вершим впопыхах. О благородстве, величье, добре И о победах в войне и в игре! Начали, что ли...

Одной из самых красивых в мире вещей – наряду с маминой брошью и женским профилем, вырезанным из чёрной бумаги, вложенным в овальную рамку и спрятанным в предпоследний зал краеведческого музея – одной из самых красивых, самых таинственных и притягательных в мире вещей для Оли был белый театральный бинокль, через который она вместе с Наташей рассматривала соседские дворы и палисадники. Гремя стремянкой, взвизгивая и смеясь, девочки забирались на чердак, устраивались у маленького квадратного окошка,...

*** Истощился в стылые туманы карантинный висельный ноябрь. Небо в прохудившихся карманах носит дождь и морочность. И хмарь протравила ложью лужи, души. По ветру шарахнется листва. Дымом в небо: – Господи, послушай, Ты мне знаков вещих не давай. Не давай навыворот одежды. Ни зеркальной трещины в траве. Ни с ведром встречающей Надежды. Ни собаки, воющей на дверь. Пусть крылом не плачет птица Сирин В серогрусть озябшего окна. И с небес, уставших, блеклых, сирых, не манит растущая луна. Треплются обрывки мыслей куцых, хлопают, как рваный парус...

Я пою, когда готовлю завтрак. Я люблю музыку, которая начинается в животе, низким звуком. Потом идёт наверх торжественно, медленно, через скандинавские согласные. Они как ступени в скале – такое затруднение, которое помогает подняться. Пахнет кофе и шкварчит яичница. Фотоаппарат стоит на штативе. Фото моего завтрака в инстаграме с хэш-тэгом #фудпорн. Цвета: коричневый, бежевый, белый, жёлтый, зелёный. Посуда керамическая. Киви зелёный. Овсянка: молочно-бежевый. Яйца: с круглыми желтками на маленькой сковородке...

– Я ж вас веду на братьев; я Литву позвал на Русь! – Нет, никуда не годится… – Я в красную Москву кажу… Извините, я не расслышал. Дальше? – Ни слова не понимаю. Ничего. Текст мёртвый, Валера. – Я понял. Тогда, может быть, отсюда… Вы за царя подняли меч, вы чисты? – Стоп. Куда ты бежишь? «Я понял», «я понял», и ничего не меняется. Где внутренняя работа? Где подготовка к репетиции? Я уже не знаю, что делать. Перерыв десять минут. Олег зовёт покурить. Меня вежливо огибают взгляды, я выхожу из гримёрки...

*** Это – человек в другой стране, с жадным google searching-oм на дне, ждущий, как ведут во сне застольном разговор весёлый обо мне: Божий блог о невеликой верности, крошки разлетаются с поверхности, вместо древа белого горящего – крона в чуть дымящемся окне. Это – напрямую ни гу-гу, разговор о страшном «не могу», с удочкой неправильного смысла человек на верном берегу: вместо разговорной, полуустной – вдвинет угль о вечном «никогда», чтобы в жёлтой тьме обериутской замерло животное «беда», долго...

* * * Город мой, с луной-плафоном, С листопадом из трухи, Научи меня плохому: Пить, курить, писать стихи. Нечего мне ждать, пожалуй, Кроме сумрачной зимы. Разбуди души пожары, Дай кабацкой кутерьмы... Не хочу кряхтеть да охать. Дай от счастия ключи И за девой черноокой Волочиться научи! Чтоб, забыв ID, пароли, В нетерпении дрожа, Мой читатель напоролся На метафору ножа. Иль бутылкою сравненья Получил по голове И нашёл отдохновенье В залитой луной траве. Танцы, стансы и романсы – Вот что надо молодым, Кулаками ассонансов Наудачу молотить...

*** Простуженный отец полощет в ванной горло. Я рядом становлюсь на взрослый табурет, Воочию хочу увидеть эту Волгу, Что булькает и бьёт в гортанный парапет. Мне чудятся в густых, урчащих переливах Звон сабельных атак, строчащий пулемёт, Осенний крик стрижей, немолчный ветер в ивах И чуточку того, что будет наперёд. Весь содовый раствор –один стакан, не больше – За несколько минут отец вливает в рот. Его большой кадык работает, как поршень, Как вся моя страна, как весь её народ. Мой семилетний мир...

*** Отстегнуть капюшон и высматривать в небе причал, Ощущая в простуженном воздухе привкус горчицы... Завари из нездешних растений лекарственный чай И скажи, что со мной в феврале ничего не случится. А в космических водах виляют хвостами киты, Прошивают мерцающий бархат кометы-мурены. Почему обязательно нужно дойти до черты, Чтобы вспомнить, о чём шелестят вековые деревья, Чтобы слышать упрямые вздохи травы подо льдом, Чтобы стать невесомой, любуясь повадками птицы? Ничего не случится, мой друг....

*** …отставив гундосые речи и реки сезонных соплей, включить электрический вечер, чтоб стало немного теплей. туристом, заблудшим в пустыне, смотреть, протянувши ладонь, как быстро поленья в камине игрушечный лижет огонь, как вяжется змейками в узел, где каждая искра видна, и вечную прелесть иллюзий запить суррогатом вина, забыв, что за окнами осень, совсем не июль-весельчак, и тени моей остроносой боится фальшивый очаг. *** вот и зима ноябрю в ушко что-то своё скулит, за ночь припудрив худым снежком бурую шерсть земли...