ОТКРЫВАЯ ГЛАЗА.

Предыдущая глава Действительно, яснее некуда: едва Степанов вошел, следом явилась Ольга Сергеевна, сунула голову за шкаф, где стоял рабочий стол Миши, безразлично оглядела его и Степанова, спросила, приходил ли слесарь отремонтировать раковину, не дослушав ответа, ушла. (В первый раз он слышал, что раковина нуждается в ремонтe!) В коридоре она кому-то, приглушив голос, сказала: «Он занят, не мешайте!» - и с силой захлопнула дверь в лаборантскую, обычно всегда распахнутую настежь. С некоторым запозданием Степанов сказал: «Привет»...

Предыдущая глава Заведующий кафедрой, последний из знаменитой династии ученых-естественников XIX века, старый и больной, почти не появлялся в институте. Фактически кафедрой управляла Ольга Сергеевна Вышеславцева, второй профессор, женщина энергичная, веселая и громогласная. Даже когда eё не было в стенах института, казалось, что эхо ее голоса продолжает звучать в комнатах и коридорах кафедры, имя eё то и дело повторялось в разговорах сотрудников: «Ольга Сергeевна поручила... Ольга Сергеевна назначила Ольгa Сергеевна посоветовала...

Постепенно Миша затих. Зазвонил телефон. Нюра Львовна пошла в прихожую. Но по дороге заставила себя войти в ванную. С трудом нагнувшись, отлепила от дна лезвие.Телефон продолжал звонить. Наконец она сняла трубку. Веселый мужской голос попросил Михаила. Нюра Львовна уставшим голосом ответила: "Он не может, он спит." Весёлый голос принадлежал вчерашнему парню который приходил к Николаю Павловичу: " Это Степанов, который ночевал у вас сегодня, я сейчас на кафедре биологии. Тут есть место лаборанта...

Нюра Львовна присела на стул и тихо сказал: "Вот это номер." Только теперь, когда главное сказано, Миша почувствовал, как отпустило напряжение, краска стала медленно заливать его лицо, в глазах защипало. И, больше всего, боясь разреветься, он грубо сказал: "А что особенного! Уставились, как на покойника! Не хочу, и все. Я совершеннолетний, пользуюсь избирательным правом. Найду себе другое занятие." Затем откинулся на спинку стула и заговорил совсем развязно: "Вот так, дорогие родичи, смиритесь с тем, что ваш сын не будет хранить в комоде синие корочки...

После короткого молчания Николай Николаевич произнёс: "Шевцова, вы что? Ничего не играйте, просто читайте текст". Понимая, что она сделала совсем не то и это катастрофа, и скрывая свой ужас, она с готовностью заулыбалась, закивала: "Да, да, я понимаю, я увлеклась." Она продолжала читать, стараясь попасть в общий тон, но проклятые затверженные интонации опять стали прорываться. Николай Николаевич прервал Олю: "Послушайте, Шевцова, вы же не понимаете смысла того, что читаете, а ведь мы читаем каждый для себя, именно чтобы вникнуть...

Предыдущая глава Хлопнув дверью, Оля убежала к себе. Дрожащими руками она одевалась, поправляла прическу, складывала в сумку тетради и книги, хорошенько не понимая, что делает. Обнаружив, что положила не те учебники, вынимая, уронила их на пол и, вдруг обессилев, опустилась на тахту и заплакала. Ей стало жалко себя, и, заглушая какой-то неясный упрек к себе, она стала еще больше растравлять свое горе, подыскивая и находя все новые обвинения матери и этой посторонней женщине, которую никто не звал вмешиваться в чужие дела...

Предыдущая глава Накануне первой застольной репетиции Оля проснулась среди ночи — проснулась сразу, от внутреннего толчка. Сна как не бывало. Сердце сжато и лежит тяжелым ледяным комком. И она с полной ясностью поняла: сегодня решится вся ее жизнь. В роли Татьяны слов было немного, она знала их наизусть — твердила про себя дни напролет. Слова эти вертелись в голове во время посторонних разговоров, за едой, в метро, автобусе. Она ловила себя на том, что в самом людном месте неожиданно произносила вслух слово из роли и потом смущенно покашливала и начинала бесцельно рыться в сумочке...

Предыдущая статья Между тем роль Татьяны была аккуратно переписана в новенькую тетрадь с коленкоровой обложкой. Объявлена первая застольная репетиция под руководством самого Го- рева. У Оли было ощущение: вот-вот начнется для нее настоящая, упоительная жизнь Актрисы. В один из последних дней марта Олю вызвали в деканат. Проректор по воспитательной части Наталья Владимировна Белан в своем крошечном кабинетике, отгороженном в конце коридора, громоздилась за игрушечным письменным столиком, точно египетская пирамида...

Предыдущая статья Одним из тех, кому особенно часто оказывалось по пути с Леной после занятий, был студент третьего курса режиссерского отделения Евгений Гловацкий. При первой встрече он произвел устращающее впечатление: она только вышла во двор института, вдруг на нее вплотную надвинулось что-то косматое и черное — черная чаща волос на голове, черная пакля бороды от самых глаз, безумные, огромные зрачки за очками. "Шевцова, —сказал он простуженным голосом,-ты мне нужна!" Оля испуганно попятилась...

Предыдущая глава После того памятного дня Оля снова вспомнила о Мише, не раз собиралась позвонить. Но в институте из деканата неловко. По дороге домой теперь почти никогда не уходила в одиночестве, постоянно кому-нибудь оказывалось с ней по пути. A если и очутится одна возле телефонной будки либо в кармане нет монетки. Прошел месяц, Оля так и не позвонила. И теперь уже казалось невозможным просто снять трубку и спросить, как дела, будто ничего не случилось. Бытие в институте закручивалось вcе...

Предыдущая глава Потом Оля долго еще вспоминала тот день, как один из самых счастливых в жизни. Залитую солнцем большую репетиционную комнату, полную молодежи. Павла Антоновича в центре, в глубоком кресле, его белоснежную голову, лучистые синие глаза, вспыхивавшие всякий раз, когда ему нравилось, что она говорила, и его сочное басистое «браво», и победоносный взгляд на оживленных студентов. Блаженно екнуло сердце, когда в середине доклада бесшумно отворилась дверь и вошел Горев - руководитель курса, обладатель всех мыслимых званий и наград, талантливейший актер прославленного театра...

Предыдущая глава Дома ожидала неприятность - в прихожей на вешалке висело отцовское рыжее обтрепанное пальто. Из кухни доносился раздраженный голос матери. Но Оля как-то отодвинула от себя это впечатление и прошла прямо к себе. Тут она швырнула на стул шубку, торопливо скинула сапожки и бросилась к зеркалу. Она почти вплотную приблизила лицо и увидела миндалевидные глаза, серые, в черных дужках ресниц, прямой тонкий носик, мягко очерченные губы. И этот трогательный овал лица.. Да, да, они правы-красавица!...