Жизнь как на ладони

Надежда Ивановна, богиня дачного Олимпа в цветастом платке и резиновых сапогах с ромашками, стояла посреди своего царства из шести соток и хмуро смотрела на недоеденную клубнику. Рядом, из-под куста петрушки, доносилось подозрительное чавканье. «Кобуш!» — прошипела Надежда Ивановна. Кобушем звали хомяка, наглого рыжего хулигана, терроризировавшего её урожай. Этот грызун, похоже, переехал на дачу на ПМЖ и считал себя здесь полноправным хозяином. Морковь он выкапывал с хирургической точностью, оставляя после себя лишь аккуратные ямки...

Светлана была ещё малышкой, когда отец ушёл в тишину. Сначала мир казался серым, будто из жизни украли краски. Она плакала, звала его, а по ночам он приходил к ней во сне. Они играли в прятки под огромным дубом, читали сказки, смеялись. Его смех звенел колокольчиком, который всегда затихал с рассветом. Когда Света повзрослела, эта связь, мистическая нить между мирами, не оборвалась, а лишь окрепла. Он часто снился ей, словно жил в соседней комнате. Они разговаривали о жизни, о её школьных неудачах, о первой любви...

Ветер выл, словно потерянная душа, и ветви старой яблони царапали оконные стёкла, словно пытаясь достучаться. Анна, прикованная взглядом к тёмной фигуре, чувствовала, как холод проникает в неё не только снаружи, но и изнутри. Страх, первобытный и всепоглощающий, парализовал тело, не позволяя даже вздохнуть. Внезапно в голове Анны раздался голос. Не громкий, едва различимый, словно шепот ветра, но абсолютно ясный и отчётливый. Уходите… – раздался голос. Это мой дом… Анна вздрогнула. Голос звучал не снаружи, а прямо в ее голове...

Тишина давила на уши. Такая, знаете, густая деревенская тишина, когда слышно, как сверчок перебирает лапками в траве и как вдалеке лает собака. После шумного, вечно спешащего города она казалась почти невыносимой. Но выбора не было. После банкротства, когда рухнул их успешный, казалось бы, вечный бизнес, после долгов и унизительных попыток спасти хоть что-то, остался только этот старенький домик в глухой деревне. Анна смотрела в окно. Закатное солнце окрашивало поля в багровые тона, и пейзаж, обычно успокаивающий душу, сегодня казался зловещим...

Жил-был в лесу волк. Не просто волк, а Волк-Беспредел, гроза коз и прочих травоядных. Хулиган, дебошир и, если честно, полный профан в интернет-технологиях. Любил этот волк по чужим домам шастать, да добро копытцами нажитое отнимать. Жила-была Коза-Мать. Коза опытная, жизнью битая, семерых козлят вырастила. Козлята у неё получились не просто умные, а прямо гении, в компьютерных технологиях шарили как боги. Умели двери кодовыми замками оснащать, да так хитро, что сам Шерлок Холмс бы замучился взламывать...

Сергей стоял у окна своей московской квартиры, и вид на засыпающий город не приносил утешения. Сорокапятилетний, с легкой сединой у висков, бывший инженер, а ныне – беглец из офисного плена, он чувствовал себя как тот Трилитон, что смотрел на него с экрана компьютера: огромным, неподвижным, застрявшим в прошлом. Баальбек. Этот чертов Баальбек не давал ему покоя. “800 тонн… Как они это, черт возьми, сделали?” – мысленно вопрошал он в который раз. Не только инженерный ум требовал ответа, но и какая-то глубинная, почти мистическая потребность...

Закатное солнце, подобное огромному кроваво-красному яблоку, медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в багряные и фиолетовые тона. Длинные тени от старых изб, словно призрачные пальцы, тянулись по пыльной дороге, ведущей к маленькой деревеньке, затерянной среди бескрайних полей. Ветер, пробирающий до костей, шептал что-то на ухо столетним дубам, стоящим на страже покоя. В воздухе витал запах дыма от печей и прелой листвы. В одной из изб, уставленной старинной утварью, сидел старый дед Егор...

Зима, кутаясь в пушистый белый плащ, завывала за окнами старого дома. Девочка Маша, лет восьми, сидела у окна, вглядываясь в заснеженный двор. Её старший брат, Костя, лет двенадцати, рассматривал потрескавшуюся от мороза раму. — Слышишь, как зима воет? — прошептала Маша, прижимаясь щекой к холодному стеклу. — Как будто она зовет кого-то… — Аукает, — поправил Костя, прислушиваясь к завыванию ветра. — Бабушка говорила, что это мохнатый лес её баюкает. Маша, заинтригованная, повернулась к брату. — Что значит "баюкает"? — Значит, убаюкивает, — ответил Костя, улыбаясь...

— Ура, наконец-то доехали! — выдохнула шестнадцатилетняя Аня, вылезая из машины перед покосившейся избушкой бабушки Маши. Её четырнадцатилетний брат, Дима, буркнул что-то невнятное, уткнувшись в экран телефона. Деревня встретила их запахом скошенной травы и нагретого солнцем дерева. Старый, скрипучий дом бабушки Маши стоял на опушке леса, рядом с бурлящей рекой, в которой вода казалась такой прозрачной, что видно было дно, усеянное гладкими камнями. Лес шумел неподалеку, зазывно шелестел листьями, маня в свою густую, тенистую глубину...

Часть 1 Часть 2 Часть 3 Содержание Предыдущая глава Антарктида встретила их бушующей метелью и ледяным холодом, но внутри корабля царило тепло. Владимир огляделся. Всё произошло так быстро, словно в стремительном сне. Он вспомнил, как вошёл на корабль, как сел в кресло, как автоматически захлопнулись ремни, как сверху опустился шлем. А потом… потом его сознание словно растворилось, слилось с чем-то давно знакомым, родным до боли. Его душа трепетала от этого непонятного, глубокого единения. В этот...

Начало. Часть 1. Предыдущая глава. -— Что это? — Владимир, сжимая кулаки, вглядывался в усиливающуюся тьму, в множество мерцающих, измученных теней, словно осаждающих невидимую крепость. Старик, его лицо, изборожденное глубокими морщинами, было бледно, но глаза горели необычным светом. Он медленно, с осторожностью старого волка, осмотрел невидимые границы защитного купола, начертанного Анаэлем. Без единого лишнего движения извлек из своей изношенной сумки свечу, воск которой был темнее ночного неба...

Анная первая часть (начало) Анна вторая часть (начало) Анна третья часть (начало) Предыдущая глава Анна всю ночь не спала, она чувствовала, как усиливались схватки, и немного завидовала Лиле, которая с блаженной улыбкой посапывала на соседней кровати. Прошло уже несколько месяцев после того, как они вернулись из Румынии. Она понимала, что рожать им с Лилей в обычном роддоме невозможно. Мало ли чего, начиная от сбоев в электричестве до выбивания стёкол. На всякий случай Анна попросила маму, чтобы она была рядом, как ни как, но всё-таки свой врач дома...