Михаил Озеровский

Елей родных краёв мне лечит раны, Блик злата куполов ласкает взор, Еловый лес, предвешние туманы, Пылающий огонь червлёных зорь. Распев псалма, молчание природы Спасают от тоски немой оков, Младой России славные полёты, Переливающийся звон колоколов. Звень благовеста оживляет сердце... О, Бог, скажи! В эфире ль млею я? Вестимо, нет! Здесь Русь! Родное место! Здесь золотая Родина моя!

Ветер веет в окно. Ты сидишь, где-то там, в углу комнаты, изнурённый, с грустью в руках, мыслями в голове, согнутый; там, за окном, недурно. Есть чем заняться, поискать ежели, но ты хочешь остаться здесь, изнуряясь тяжелой мрежею. Ветер веет в окно. Ты посмотришь в зеркало и ужаснёшься; погляди на себя: ты плох, выйди на улицу, иль задохнёшься. Не изрывай клочьями волосы, не царапай ногтями на коже; ветер веет в окно. Там свежо, в комнате, право, тоже, но дурно. Эпицентр мыслей, средоточие слезоточий; выходи во двор. Подыши, погрейся. Не дожидайся ночи, выходи во двор. Можешь немного позже, но это неважно; на рассвете, к примеру, будет сыро, тепло и влажно, только не засыпай в комнате. Там спертый воздух и душно, ты проснешься назавтра и снова, сплин, кашель недужный, щепотка безразличности, щепотка безысходности, возглас посмертно-душевный, предвкушения крик и волглость. Ветер веет в окно. Ты сидишь, где-то там, в углу комнаты, изнурённый, с грустью в руках, мыслями в голове, согнутый; на полу — картинки из прошлого, дежавю, дни, воспоминания; потолок, как небо, в облаках из горечи и упования.

Пушкин, Бродский, Лесков, Кирилл и Мефодий в стране дураков самостийных нынче не в моде; в стране идеалов ленкавских и с ними иже лишь дух витает сала и чупринных стрижек. Там стяг вызволяет души песочно-синий от москальско-злого влияния грязной России; не найдете вы чище, светлей галичанской идеи: «восемь лет мы мертвили русских, ведь они — злодеи». В незалежной все правы и Западу днесь эскулапы, и всё лечат: виновны во всем дрянные кацапы..! Из историков лучшие, из держав-демократий идейней; и Гагарин... хохол, и Шевченко... непризнанный гений. Бес в ребро, седина ныне прёт в бородину: Володимир, родной, знай! не слыть Украине единой! Всенародный херой! ты спустись с эмпиреев немножко; собирай чемодан — и в «Пятак» с подгорелою ложкой! Переможные грезы вдруг сменятся дюжею зрадою; триколором заменим хохляцкую ветошь треклятую! Незалежности нет, ибо нет и единства у вас там! Дали вам поиграть в самостийность? Достаточно. Баста! Все в крови искони новоросской Галиции длани; Вот такие за вольность державы вы платите дани! Нам не враг малоросс, но противница нам Украина, что собрала всех в кучу и мнит, что она самостийна. Вызволяйте свою незалежность вотще, вы, окраинцы! всё равно вкоротке торжество всероссийское станется! Украина-то вще, знать, не вмерла, друзья, тем не менее станет день, и придет Украина к нам вновь на крещение.

стенает Европа и иже с нею, трясутся чертяки и Новый свет, когда от поэзии слов пламенея, свой опус читает русский поэт. снедают всю нечисть в России поэты секирою острых, идейных словес; пророки, творцы и мессии — все это про русских поэтов и поэтесс. в них всё есть: традиции голос великий, и норов российский, и русская мощь, и взгляд суверенный, лихой, многоликий, что ярче, чем зори, суровей, чем ночь! их стих — это светоч в царении мрака, что стези проложит в грядущее нам, где стлеют навек диссидентские враки, и сгинет предатель, безбожник и хам! Поэт! он владыка сердец миллионных! ведь словом он правит, как истинный ас. в его подчиненьи и стиль изощрённый, и русская мысль, и рифмы, и Аз! в нём светлой и крепкой Руси искомётность, в нём есть государства могучего стать! в нём вера, и честь, и нетленность, и гордость за Русь, за Россию, за Родину-мать!

Скоро год как начался конец войны, и многие кричат: победа где, обещанная, между прочим?! Спокойно, люди, — начальные этапы пройдены, немножечко терпенья, люди, — это важно очень. Мы духом нашим, святорусским, постоянны, когда теряем веру — мы становимся слабы. Молитесь, люди, томно, неустанно! — надеждою своей победу близим мы! Воспряньте, вы, не жалуйтесь на время!.. ...не худо нам — солдатам тяжелей. Гражданских дело на войне — всего лишь верить, и нет у них иных, других ролей. Объединимся мыслями и нашею идеей, воскрепнем в вере и помолимся за рядовых солдат! Да, с нами Бог, поэтому идём к победе! Вперёд, Россия! Победим, Виват!

Язык твой остр, и лжив, и зол, как волк, твой слог — токсичен, словно соки олеандра, тебе нелеп и Лермонтов, и Блок, тебе смешон и славный Александр, тебе неведомо святое достояние... ...и Достоевский, и Шмелёв, и Гумилёв — в них наше, право, есть знаменование, которого ты не поймешь, ведь чужд ты, непутёв... ...ты чужебесия и Веста крепостной — так как ты, друг, поймёшь о чём писал Толстой?

Детям «Аллеи ангелов», их родным и близким посвящается... на Донбассе, в краю недалёком, там, ангелы тихо спят. Повидали те в жизни немного, но, право, больше чем я. Ви́лись вольно свободные ангелы, но сбил их нароком бес — предали́сь они сну постоянному, взлетев в высь златых небес... на Аллее, Богом поставленной, там, люди память хранят умерщвленных войною ангелов, что тихо на небе спят...

Во мне есть дух домов хрущевских. И нет! Не надо мне чужбин! Во мне Рахманинов, Чайковский, Стравинский, Глинка, Бородин! Во мне природы русской эхо. Во мне российский гражданин! Во мне Толстой, Тургенев, Чехов, Булгаков, Лермонтов, Куприн! В душе наш нрав великоросский, Пусть в сердце я простой добряк. Во мне Бальмонт, Фет, Маяковский, Маршак, Твардовский, Пастернак! И если спросят у меня — чем я горжусь? Отвечу прямо — во мне Россия, предков слава, державность нашего Кремля!

Поставим свечку — За упокой В вечном храме памяти нашей, За тех, кто не сможет вернуться домой, За тех, кто стоял непреклонной стеной И бил легион вражий. Будет день — Взойдет триединое солнце И пламенем ярким зажжётся в сердцах, Память наших времен светоносных, Память сражений победоносных, Память о наших бойцах. Через годы — История правдой живой Всей Земле о войне той расскажет страшной А мы, Жившие долго войной, Поставим свечку за упокой В храме памяти нашей.

Наливаю в бокал воспоминаний о прошлом вино, я пить пытаюсь его, нет — оно горькое, прокисшее, от минувшего вместо алкоголя яд в крови, но я не умираю, пока в стране моей нет демократии дяди Сэма — затишье. просил издавна сомелье России видного, что вино другое хочу выпить — это, дескать, негодное: ждал с начала нулевых виночерпия того, покорно, смирно: тот момент, когда он принесёт наконец мне вино времени нового. хотелось градус быстрей повысить, но, знамо дело, вовсе не смог, я ждал сомелье — он пришёл, наконец с новой для меня бутылкой. — Потихоньку пей его, только тогда будет с него прок, сказал виночерпий с правдой в глазах, жгучей, пылкой. и вот, наливаю в бокал вино грядущего и настоящего, я пить пытаюсь его, да — оно сделано по традиционному рецепту, я кричу своему сомелье и говорю: мать честная! я всю жизнь хочу жить в стране своей, попивая бутылку эту!

В пылу сердечных непрощений, воспоминаний о былом, мы забываемся надменно и забываем о родном... В пыланьи ревностных алканий, мечтаний о грядущем дне, мы выше собственных желаний идеи ставим о тщете... Побудем трепетными, люди, не станем времени терять! Ведь жизнь одна — иной не будет, пора, друзья, миры менять!

Поэт я русский от рожденья, российский, не иной. терпеть суды и отверженья — нелегкий жребий мой... Поэт я русский от рожденья, пророк невожделенный. Развеет прах моих творений, шквал новых поколений… Стал общерусским я поэтом в годину важных битв, когда поэт не столько ведом сколь свод ночных молитв… Стал общерусским я поэтом, когда мой край гнели, когда герой блокад, став дедом, узрел вновь боль войны… «Творец я русский от рожденья», — клеймо на лбу гласит, ибо поэзии нетленье... ...мой вечный аколит.