Полицейский и медик ушли в хвост геликоптера резаться в карты. Рядом с задержанным Джоном очутились два охранника. Один — большой, толстый и кудрявый. Второй — маленький, худой и кудрявый. — Меня зовут Срух, — представился толстый. — А меня Тит, — сказал худой. Джон смотрел на них и не понимал, как реагировать на это представление. Не то чтобы они были похожи на клоунов, но ситуация сложилась двусмысленная. Срух сорвал пластырь со рта Хулигана. В хвосте полицейский и медик с размаху кидали карты на стол и при этом смачно матерились...

— Говном несет, — сказал Иван, утерев нос и поправив на голове парадную шапку. Борис принюхался и добавил: — И жареной картошкой. — Он подтолкнул Ивана: — Давай! С большим букетом цветов Бастон в нерешительности стоял перед дверью в доме, куда, подальше от людских глаза переселили Лизу с отцом и подругой. — Чтобы не было скучно, — говорил Иван. Его дергал за рукав недовольный Борюсик, а император не обращал на это никакого внимания. Когда Борис его больно ущипнул, Иван спросил: — Чего тебе? — Улыбайся, Ваня, улыбайся, — прошептал Борис и ударил его кулаком в плечо...

Упал. Упал недвижим. О! Черт! Опять он не рассчитал. То в море, то на сушу... Джон просто рухнул наземь. Далее обрывочными кадрами мелькали скорая помощь… геликоптер… полиция… лица, лица, лица…. Много лиц… Руки, руки, чьи-то злые руки… Чьи-то холодные злые, а потом теплые руки… Затем тугие электронные наручники — щелк-щелк! Зачем? Я — Джон Хулиган! — Куда вы везете меня? — Домой. — Домой? — Домой — это хорошо. — Где Иван Бастон? — в сумерках спрашивал усатый круглолицый полицейский. На его лице едва различался прибор ночного видения...