Севриновский live

15 лет назад, еще будучи офисным работником, я съездил в Нагорный Карабах. В поездке я вел дневник. Сейчас, когда история непризнанной республики заканчивается, я публикую несколько отрывков. Думаю, это важно помнить. По крайней мере, мне самому. У заправки на перекрестке с трассой “Север-Юг” были припаркованы внедорожник и огромная фура. Услышав, что я направляюсь из Гандзасара в Дадиванк один, водитель внедорожника нахмурился: “Как! Они отпустили тебя без провожатых!” Пришлось спешно оправдывать негостеприимных монахов и объяснять, что я сам от них сбежал поутру...

Летняя Золотица – небольшая деревня на берегу Белого моря. Зимой здесь единственное средство сообщения с большой землей – самолетик АН-2, летающий из Архангельска два раза в неделю. Я снимал в Летней Золотице фильм, а здесь выкладываю несколько кадров. Аэропорт Летней Золотицы. Официально в деревне аэропорта нет, лишь посадочная полоса, раньше такие делали временно на замерзших озерах. Лететь сюда около двух часов. По дороге самолет залетает еще в две деревни. Начальник посадочной площадки Илья Иконников Рубка диспетчера за полвека практически не изменилась АН-2 летает с 1947 года...

Я измеряю жизнь по моментам, которые что-то добавляют к устоявшейся картине мира. В 2022 году их было несколько. 23 февраля. Мы с будущей женой возвращаемся вечером из театра и обсуждаем планы на ближайшие месяцы. Мрачные предсказания американцев, что Путин вторгнется в Украину, и раньше-то выглядели дешевой провокацией. А теперь, когда объявленные даты остались в прошлом, и вовсе можно не волноваться. Я сетую, что в этом году запланировано слишком много иностранных туристов, будет некогда заниматься любимой журналистикой...

Продолжаю цикл монологов русских жителей Чечни. На сей раз поделюсь рассказом кладбищенского работника Василия Ивановича, жителя Грозного. Интервью я брал вместе с журналисткой Екатериной Нерозниковой. Напоминаю, что сокращенная версия монологов опубликована порталом «Такие дела». * Родился я в станице Николаевская. В Грозный переехал в 1964 году, мне тогда одиннадцатый год шел. Сейчас ничего от того времени не осталось – ни молокозавода, ни консервного завода, одни магазины. Учился я хорошо, аж на второй год остался в пятом классе...

С начала кровавых событий я езжу по стране, собирая свидетельства происходящего для независимых СМИ. В Дзен писать времени нет. И все же иногда буду сюда заглядывать. Мы живем в ужасное, но очень ответственное время, когда каждое фото – важный документ, и каждая правдивая строка – материал для историков будущего, которым предстоит разбираться в обстоятельствах трагедии. Вагон-церковь на железнодорожном вокзале Читы. В здании вокзала была выставка "Дороги победы", рассказывающая, как железнодорожники помогали в Великую Отечественную...

Чем дальше в Сибирь, чем ближе к центру России, тем более сюрреалистичен мир вокруг. Все перемешано. В дацане висит афиша конференции по блокчейну, шаманка повязывает отправляющемуся на фронт мужу купленный в церкви пояс-оберег. Лама прикрикивает на клиентку с нательным крестиком: "Что болит? У вас, русских, все болит, да не получается ничего". Женщина неловко пытается объяснить, и вдруг понимаешь, что болит сама ее жизнь, несчастливая и нескладная, а она взирает на нее откуда-то изнутри испуганными глазами школьницы, у которой еще недавно все было впереди, да как-то просыпалось сквозь пальцы...

Агинское – крупный поселок, райцентр в Забайкальском крае, расположенный на трассе из Читы в Китай. Три четверти населения – буряты. Здесь расположен один из крупнейших буддистских дацанов России, тут порой звучит горловое пение и проводятся соревнования по национальным видам спорта. А еще в этом отдаленном поселке любят индийский праздник холи. В очередной раз его устроили в воскресенье 24 июля. Вечером в парк в центре поселка стекаются и дети, и взрослые. Некоторые, чтобы поучаствовать в празднике, едут за полторы сотни километров...

Дагестанское селение Балхар сотни лет специализируется на керамических изделиях. Подробнее я писал о нем здесь. Селение медленно умирает, обжиг происходит все реже. Я приезжаю в Балхар уже девять лет, но увидел его только сейчас. Как и прочих дагестанских ремесленников, мастериц керамики при Советской власти согнали в фабрику. Сейчас самые успешные снова работают на дому, но фабрика еще действует. Руководит ей старый Абакар. Изготовление керамики традиционно было женским ремеслом, мужчины только продавали товар...

Я не христианин, но мне праздник Пасхи всегда был симпатичен. В этот день провозглашается победа жизни над смертью и человека, говорящего правду – над царями, наместниками и злобной толпой, кричащей "Распни его!" Смерть кажется такой страшной и неизбежной, но жизнь её одолевает, что особенно заметно весной. И человек, вроде бы, такой маленький, хрупкий и уязвимый перед лицом государства и яростного "большинства". Его так легко убить,...

За решеткой я оказался из-за того, что в палатке закончился кипяток. Впрочем, обо всем по порядку. В Ростовской области возникло волонтерское движение, которое заботится о прибывающих в Россию беженцах из Мариуполя. Сотни людей без помощи государства облегчают жизнь пострадавшим от «спецоперации». Я люблю низовую самоорганизацию, и потом решил устроиться туда волонтером, поработать пару дней, и потом рассказать о своем опыте. Сделать это несложно – заполняешь форму на сайте, и с тобой связываются другие члены группы...

Мой случайный сосед по вокзальной гостинице – рослый военный с бритым черепом и широким добродушным лицом. Он счастлив, что не едет под пули. Не верит официальной статистике – «говорят, что чуть больше тысячи, а на деле там в десятки раз больше трупов», и терпеть не может Путина – «по телевизору врут, что живем все лучше, но я-то вижу, что стало с моим поселком за эти двадцать лет». Он любит Россию, любит родной Север, а вторжение в Украину считает позорным провалом. Помолчав, он добавляет с досадой: «Надо было киевских нацистов в 2014м кончать, пока не окрепли»...

Продолжаю начатый историями фотографа Елены Афониной и станичника Юрия Орлянского цикл монологов русских жителей Чечни. На сей раз поделюсь рассказом Нины Крымовой, жительницы станицы Наурской. Напоминаю, что сокращенная версия монологов опубликована порталом «Такие дела». * Мне 68 лет, и я ни грамма не жалею, что не уехала из Чечни. Когда война началась, свекруху парализовало. Нельзя было ее бросить, а продать дом – значит, отдать даром. Муж сказал: «Не хочу на старости без угла остаться. Давай сидеть здесь»...