Субъективный путеводитель

От Алагира уходит на юг Транскавказская магистраль, проложенная в 1971-85 годах на 168 километров через Рокский перевал от Алагира до Гори. Её предшественница Военно-Осетинская дорога (1858-97) была длиннее - 275 километров от Владикавказа до Кутаиси через Мамисонский перевал, но теперь она теряется в горах, а до развилки ещё полсотни километров. За едва заметным с трассы селом Тамиск, где с 1937 года обитает санаторий, Транскам уходит в скалистую теснину. И надо держаться за руль, когда из леса над головой на тебя вдруг прыгает всадник! Думаю, вы узнали Уастырджи, да и видите его не впервые - "Памятник в Скале" (как называют его в списке популярных запросов яндекса) потянет на самый узнаваемый символ Осетии. Тем удивительнее, что в ущелье Цинковый Всадник появился лишь в 1995 году, привезённый вертолётом с "Электроцинка". Масштабы внушают - фигура 6 метров высотой и 28 тонн весом "летит" в 13 метрах над дорогой. Как и подобает Святому Георгию, отождествление с которым в те годы отрицали разве что маргиналы, Уастырджи топчет змею. Ну да впрочем, змееборчество, как и поклонение Солнцу - миф из той эпохи, когда арии ещё не изобрели колеса и были маленьким кочевым племенем в предгорьях Кавказа. Что же до самого Уастырджи, то от Георгия в нём - образ воина, а вот по наполнению он скорее Николай Угодник - покровитель путников и заступник обездоленных. Даже конь его канонически (видимо, как раз до этого памятника) изображался с тремя ногами - ещё одной накормили народ, но боги дали коню чудесную силу скакать и прежде, как четвероногий. У подножья - небольшой дзуар с Чашей Уацамонга, нартским граалем, который в руках героя наполнялся благоухающим вином, а в руках лжеца - зловонной жижей. Ну и конечно же не был бы Уастырджи героем нартских былин, если бы не вёл себя подобно живому, хоть и почти всемогущему, человеку. Например, очень женщин любил, а за матерью первых нартов Дзерассой припустился так, что когда она умерла - сыновья встали на охрану склепа. И Уастырджи наверное и при жизни мог взять её силой... да только он же покровитель и защитник! Поэтому он просочился в склеп тайком и возлюбил тело нартессы, а уже в стране мёртвых у неё родилась Шатана - самая красивая и сильная из женщин. Ей были даны невозможное обаяние, умение всё видеть и слышать, достойная мужчины сила и отвага, и даже готовила Шатана лучше всех, изобретя пиво, араку и ронг - медовый напиток нартов, который пока никто не сумел повторить на Земле. Над следующими километрами (!) трассы висит запах сероводорода - это те самые источники, питающие Тамиск:

Поездки в Грузию наземным транспортом категорически не стоит планировать на весну - именно в это время чаще всего обвалы, порой парализующие трассу на несколько дней. Что и немудрено: от КПП Дарьяли до первого посёлка Степанцминда дорога Военно-Грузинская дорога буквально висит над пропастью. Да и ехать по ней можно просто не видя гор за бесконечными фурами. Великий Антисанкционный путь работает, начинаяся в Дубае с перерегистрацией товаров в Армении и в Турции с перерегистрацией в Грузии, ну а сами грузины - волком воют: доходов страны с транзита каждый её житель не видит точно так же, как у нас не видит доходов с нефти, а вот езда горной дорогой превратилась в ад.

Алагир провожает в горы Аланским Богоявленским женским монастырём (не путать с мужским в Куртатинском ущелье), которой так же зародился в 2000 году в жилом доме, а с 2002 медленно-медленно строится на руинах тюрьмы и цемзавода. За воротами мелькает белый купол храма Елисаветы и Варвары (2006), одинокого вот уж почти 20 лет.

На самой границе Старой Бухары, между махаллями с одной стороны и всякими гаражами да складами с другой мы свернули налево и упёрлись в запертые ворота того, что я искал - музея Файзуллы Ходжаева. Купеческий сын Ходжаев был местным революционером, сначала младобухарцем (это были сторонники светской модернизации и демократии в своей мусульманской стране), после Октябрьской революции - коммунистом и даже в 1920-24 годах единственным руководителем ("председателем совета народных назиров") Бухарской Народной Советской республики. Ходжаева расстреляли в 1937-м, в 1965-м реабилитировали, и видимо тогда же был создан музей в его родном доме, после распада СССР подобно многим "ленинским" музеем сменивший профиль с революционного на обще-исторический: теперь это просто дом богатого бухарского купца. В прошлый приезд я случайно нашёл не музейный, но прекрасно сохранившийся особняк купца Гиёза Пушчи, затерянный где-то в закоулках, ну а здесь нам не повезло - хотя была середина рабочего дня, музей встретил запертыми воротами, а в ближайшем магазине мне пояснили, в чём дело - все ушли на хлопок, по осени в Узбекистане такая засада не редкость. Музей на заднем плане справа, а слева - какой-то очень пафосный ресторан. Через дворы видно явно "николаевское" здание, к которому мы так и не нашли подходов - это мог быть как банк или торговый дом, так и больница или школа. И без Ходжаева и Фрунзе дни Бухарского эмирата были сочтены, накануне революции он на глазах превращался в Бухарскую область, и последний эмир, смирившись с неизбежным, уже строил себе дворец в Петербурге, но дни свои был вынужден закончить в Кабуле.

В парке Алагира, небольшого городка в Северной Осетии, одиноко стоит стена дома Камболата Хосаева, которую в 1926 году украсил скульптурами и рельефами Сосланбек Едзиев, этакий Осетинский Пиросмани, в глубинке оставивший немало следов. Проживший долгую жизнь (1865-1953), уже немолодым человеком горец из алагирского аула Ход странствовал по сёлам и зарабатывал кров и хлеб, украшая дома и могилы. Он делал это как умел, как подглядел на плоскости, так что выходил из под его рук наив из наива, впечатляющий не изяществом работы, а безудержностью колорита. Лишь на старости лет Сосланбек Микаилович осознал себя как профессиональный скульптор. Многие его творения теперь в музеях, но ещё больше - на улицах и кладбищах по всей Осетии, особенно - в Синдзикау близ Дигоры, где он дожил последние годы. Ну а эта стена оказалась тут почти случайно: новые хозяева в 2017 году решили сломать дом, но сперва добросовестно нашли его главной реликвии новых хозяев.

Верхний Ларс - это не только истории о героических прорывах самокатчиков и велосипедистов, это - просто давняя история Военно-Грузинской дороге. Так, по пути домой я, в ожидании очереди, наконец увидел Ермоловский камень - главную историческую достопримечательность Верхнего Ларса, совершенно не заметную с проезжающих машин. Что странно: размером валун, скатившийся в 1832 году с Казбека при обвале Девдоракского ледника, 30 на 17 на 15 метров, а весом - 16 тысяч тонн. Крест на его верхушке стоит в бывшей позиции ПВО, обустроенной в 1942, когда враг грозил Орджоникидзе. С 19 века камень хорошо врос в землю, а от почтовой станции поодаль не осталось следа: Ну а травматичность Верхнего Ларса - ещё и от того, что ряд российских КПП запрещено пересекать пешком. Где тут логика - не всегда понятно (например, в Кяхте такая граница по сути делит пополам один город), но именно тут - вполне: до фактической границы ещё три километра и кругом ничего, кроме гор. В теснине есть даже свои красоты - например Чёртов мост, на мгновение показывающийся по левую руку, когда выскакиваешь из очередного тоннеля. Не первый и не последний в ущелье, на самом деле он скорее Пограничный - большинство чёртовых мест на Кавказе, как у Лермонтова, восходят к слову "черта". Считается, что вот этим самым мостом ездил ещё Пушкин, хотя металлические фермы - явно не из тех времён.

Почти у моста через Ардон, на околице села Верхний Бирагзанг (известного своими горячими источниками, пробуренными в 1990-х для обогрева теплиц) мы случайно набрели на неожиданно красивый воинский памятник с сафа - осетинской надочажной цепью, святыней горских домов:

Округа Владикавказа по трассе "Кавказ" встречает мемориалом Защитником Эльхотовских ворот (1975). Оборона главной дороги к Владикавказу и далее к Тифлису и Баку началась 27 сентября 1942 года, но Красная Армия успела к ней подготовиться. Осетины, чьи предки веками вели бои в горных теснинах, подсказали командирам самые укромные складки местности и самые удобные огневые точки, и прорваться через их перекрёстный огонь Эвальду Клейсту не помогли ни три сотни танков, ни ковровые бомбардировки Люфтваффе. Кульминацией стали 10 дней в конце октября, а в итоге немцы оставили тщетные попытки и зашли к Орджоникидзе с фланга вдоль гор. Но снабжать группировку в той стороне было гораздо сложнее, тогда как оборонять город с одного направления вместо двух - проще. Вытолкать друг друга из ворот Красная Армия и Вермахт пытались ещё несколько месяцев, и лишь в начале января 1943 года, под угрозой удара во фланг со стороны Сталинграда, немец отступил. Вражеские потери не известны, но вероятно - довольно велики, для нас же оборона ворот стоила десяти тысяч воинских жизней. Весь лесок за памятником вырос на братских могилах: